— А как же престиж государя? — возмущается Райнальд. — Кроме того, по нашим сведениям, миланцы принудили Кремону заключить с ними перемирие, после чего они уже вместе тиранят Комо и Лоди!

В зале недовольный ропот.

— Если мы стерпим, позволив наглецам и дальше подрывать авторитет императора, и не накажем Милан, итальянцы будут нам в лицо плевать.

После чего молодой монах зачитал присланные в императорскую канцелярию челобитные из Павии, Комо, Новарры и Кремоны. Дослушав последнее послание, я беру слово и объявляю о необходимости еще раз навестить Италию. Официально это решение будет обсуждаться в марте на рейхстаге в Фульде, времени на сборы ровно год, но прежде мы должны решить все «за» и «против» в кругу своих. Свои — это: канцлер Райнальд Дассель, архиепископ Мерзебурга Вихман, котяра Эберхард II фон Отелинген, Оттон-летописец, из Лотарингии приехал муж Берты, Маттиас I, из Тюрингии — Людвиг II, муж Юдит, кузен Генрих Лев, мой младший брат Конрад, ну, разумеется, Отто Виттельсбах и дядя Язомирготт.

Собрались тесной компанией обсудить два насущных вопроса, поход в Италию и упрочение дружеских связей с Византийской империей, а также выпить за Маттиаса, Берту и их троих детей — Симона, Ферри[88] и Юдит[89]! Симон — семнадцатилетний красавец, напомнивший мне Маттиаса, в ту пору, когда тот приезжал свататься к Берте, Ферри — любимец матери, очень похож на своего деда, моего отца, и самое главное сокровище — черноволосая Юдит! Я вспомнил, как Маттиас мечтал жениться на Юдит, посмотрел на располневшего герцога и тот хитро подмигнул мне. Все-таки сделал по задуманному, добыл для родной Лотарингии фею. Не просто Юдит — сердце болезненно екнуло. Как похожа! Не случайно Маттиас привез ее только теперь, перед новым походом. Значит, добра мне желает. Впрочем, пир — это после, сейчас дело делать надо.

На этот раз канцлер готов положить руку на отсечение, что князья поддержат меня за милую душу. Теперь-то легко, не болтаются на шее долги и обещания, не стоят за спиной враги с кинжалами.

— В мое отсутствие управлять Германией поручаю герцогу Баварии и Саксонии Генриху Льву и канцлеру Райнальду Дасселю.

Свершилось, теперь тот, кто прежде досаждал, станет прикрывать мне спину. Встрепенулся Генрих Лев, возрадовался, хотел уже на колени пасть, но я его остановил. Какие церемонии между родственниками и друзьями, да еще и на малом совете?!

— И последнее, басилевс, понятное дело, на меня нынче окрысившись, что не женился на царевне Марии, но не вечно же он на меня станет дуться. Один вопрос, кого послать, но так, чтобы этот человек, с одной стороны, сумел найти общий язык с тамошней властью, и с другой — чтобы не был мне необходим в походе?

— Предлагаю Вибальда, — Райнальд накручивает на палец длинный белый локон.

— Почему Вибальда? Ты же с ним вроде как на ножах? — удивился Язомирготт.

— Ну да. Он тебе вроде как старинные книги не возвращает, — поддержал брата Оттон-летописец.

— И не вернет. Держи карман шире! — подлил масла в огонь Генрих Лев.

— Не вернул и не вернет, — кривит красивый рот канцлер. — Но дело прошлое, неужели мы — государственные мужи — будем сводить мелочные счеты, да еще и накануне важного похода? В общем, я предлагаю кандидатуру Вибальда из Люттиха, так как он уже бывал при византийском дворе и не растеряется на месте, это первое. И второе, в его преклонных летах он даром никому не нужен в новом итальянском походе. Впрочем, я не настаиваю, предложите лучше.

Проголосовали, утвердили.

— Как же, мелочные счеты, — шепнул мне уже на лестнице Вихман, — знаешь, какие книги спер у него Вибальд? Вергилий с двенадцатью цветными иллюстрациями, Каролингские книги, а также «Кодексы Ватикана»! Да я уж насколько смирный человек, а коли у меня такая недостача приключилась, не побоялся бы и лично оскверниться, убил бы проклятого!

Как выяснилось, желающих ехать в Италию набралось немало, и по идее, я мог бы пуститься в путешествие не через год, рискуя еще раз встретить лето в этой жаркой стране, а ближайшей осенью, но тут подвалили польские проблемы, а Польша куда как ближе к немецким границам, нежели Италия. Подрались два брата — Болеслав IV[90] и Владислав II[91], тот, что уже лет десять как официально изгнан. Причем так схватились, что разнимать пришлось, и вместо Италии в начале августа я прибыл во главе имперского войска в крепость Галле, что на реке Заале, откуда открывалась прямая дорога на Польшу.

Народу собралось немало, считай, все князья Саксонии и Тюрингии, Виттельсбах с величайшей неохотой оторвался от прекрасной Агнес, чешский герцог Владислав II подошел. 24 августа форсировали реку Одер, тесня поляков, которые, отступая, жгли собственные крепости, деревни и поля, оставляя нам выжженную землю. Такие их действия злили наших командиров и простую солдатню, так как, несмотря на то что мы таскали за собой обозы с продовольствием, еды реально не хватало. Наконец, загнанный в угол Болеслав поклялся прибыть на Рождество в Магдебург, где он в присутствии князей уладил бы давнишний спор со своим братом. В подтверждение добрых намерений он принес вассальную клятву, заплатил контрибуцию и обещал прислать 300 рыцарей для участия в итальянском походе, тут же выдав заложников, которых я был волен покарать, в случае, если Болеслав нарушил бы свою клятву.

Так закончился поход на Польшу. Я же уже летел в Вюрцбург, где на 28 сентября 1157 года был созван хофтаг и парад войск. Здесь я посвятил в рыцари своего кузена, сына дяди, Конрада Фридриха, который достиг четырнадцати лет и окончательно уже передал ему Швабию. Уверен, многие не верили, что малыш получит хоть что-нибудь, я же изначально решил, что едва Фридрих достигнет совершеннолетия как… Одним сторонником больше. Сразу же после посвящения в рыцари я торжественно передал аббату Вибальду шкатулку с письмом к императору Мануилу, попросив его непременно рассказать императорской чете о произошедшем сегодня. Как-никак супруга басилевса — родная тетка молодого Фридриха, ей будет приятно такое развитие событий. До Константинополя Вибальд должен был сопровождать византийских послов, так что я был уверен, что во время пути хитроумный аббат сумеет и подружиться с сановниками басилевса, и, возможно даже, собрать необходимые ему в дальнейшем сведения.