– Чего нам не хватает в этой карточной игре, так это чего-то нового, свежей крови. Человека, который играет хорошо, но при этом имеет много денег, которые не боится проиграть, – сказал Чарльз.

– А как насчет твоего нового зятя, герцога Бэттингтонского? – предложил Том.

– Ты смеешься, что ли? Его высочество слишком чувствительная и стоическая натура, чтобы дать себя вовлечь в азартную игру. И к тому же он слишком занят стадом племенных породистых телок в своем поместье.

– Ну, тогда у него должен быть широкий круг зажиточных друзей, которых ты мог бы обыграть? – не унимался Том.

Чарльз задумчиво затянулся своей сигарой.

– На этой неделе ко мне приезжает Гвинет. Я прощупаю почву… Конечно, нам нужно быть очень осторожными… Баккара ведь у нас вне закона, джентльмены.

Пока дворецкий вел Гвинет за собой через холл и вверх по лестнице, она восторгалась декором дома на Хановер-Тэррас.

– Герцогиня Бэттингтонская, – торжественно объявил дворецкий, открывая перед ней двери в гостиную. Она вошла.

– Герцогиня! – воскликнул Чарльз, выходя ей навстречу и сердечно обнимая сестру.

– Чарльз, прекрасно выглядишь! – сказала Гвинет. – Климат на Ривьере тебе определенно подходит.

– О, это правда! – ответил он.

Затем она заметила Арабеллу, которая сидела на диване; рядом с ней стояла маленькая кроватка с ребенком.

– Здравствуй, Гвинет, – сказала Арабелла, не сумев совладать со своим голосом, который нервно дрогнул.

Гвинет подошла к ней, нагнулась и поцеловала ее в щеку.

– Я рада снова увидеться с тобой, Арабелла.

Арабелла благодарно кивнула ей и улыбнулась.

– А это, должно быть, малышка Пруденс, – сказала Гвинет, переключая все свое внимание на детскую кроватку. Она протянула руки и аккуратно взяла ребенка.

Чарльз подошел и стал рядом с ней.

– Ну как? – спросил он.

– Какое очаровательное дитя! – прошептала Гвинет.

На самом деле она была удивлена. Ребенок не был похож ни на Чарльза, ни на Арабеллу. «Внешность у девочки совершенно банальная, – подумала Гвинет, – в отличие от ее весьма привлекательных родителей».

Гвинет присела на диван рядом с Арабеллой, покачивая Пруденс на руках.

– Я уже почти потеряла всякую надежду увидеть свою племянницу, – усмехнулась Гвинет. – Думала, что вы решили прятать ее от всех.

Они еще некоторое время поговорили о ребенке. Затем пришла Изабель и унесла девочку в детскую, а дворецкий подал чай.

– Я с трудом узнаю этот дом, – сказала Гвинет, изучая дорогой диван с золоченым резным основанием, на котором она сидела, и раздумывая, откуда у них такие деньги. – Я только что вернулась из поездки в Армстронг-хаус. Я была дома впервые с тех пор, как вышла замуж за его высочество.

– И как они все там поживают? – спросил Чарльз.

– Все более или менее по-старому. Папа все так же рассуждает о земельной войне, мама пытается воспитывать Эмили, а Джеймс занимается тем, чем занимался всегда.

– Полагаю, в доме стало тише, после того как уехали вы с Чарльзом, – сказала Арабелла, боясь спрашивать о Гаррисоне.

– Жизнь в Армстронг-хаусе течет в основном, как обычно… Хотя теперь там точно станет еще тише и спокойнее.

– Что так? – спросил Чарльз.

– Дафна помолвлена.

– Неужели? – удивился Чарльз. – С кем же?

– С Джилбертом Хаттоном.

– Он ведь, кажется, из семьи дублинских пивоваров, если не ошибаюсь? – заметил Чарльз.

– Да, это именно он.

– Мама, должно быть, в полном восторге.

– Да, для родителей это настоящее благословение, – сказала Гвинет, искоса неловко глянув в сторону Арабеллы.

– В отличие от моей женитьбы на Арабелле, – с пониманием откликнулся на это замечание Чарльз.

Гвинет прокашлялась:

– Не стану отрицать: все мы были в шоке, когда узнали, что вы поженились.

В дверь аккуратно постучали. Вошел дворецкий и объявил:

– Милорд, к вам пришел джентльмен – мистер Арбутнотт.

– А, он принес деньги, которые я выиграл у него в карты в прошлый уик-энд, – я сейчас вернусь, – сказал Чарльз и вышел вслед за дворецким.

Арабелла и Гвинет сидели в неловком молчании.

– Все правильно, – наконец сказала Арабелла. – Мы и не ожидали вашего одобрения.

– Не могу говорить от лица всех Армстронгов, но лично я считаю, что ты совершила очень смелый поступок… когда оставила Гаррисона.

– Правда? – Арабелла была удивлена.

– Если ты не любила Гаррисона, с твоей стороны гораздо большей жестокостью было бы продолжать в том же духе и выйти за него.

– Ты очень добра ко мне, если говоришь такие слова, только мне кажется, что больше никто так не думает… Здесь, в Лондоне, мы находимся в своего рода изгнании. Наши родители решили, что нам будет лучше некоторое время пожить здесь, пока скандал не уляжется.

– Я не стану делать вид, что в салонах Дублина и светских гостиных Больших домов по всей Ирландии не обсуждалось то, как ты неожиданно бросила Гаррисона и вышла замуж за Чарльза. Но главный вопрос здесь в том, правильно ли ты поступила, став женой Чарльза? Любишь ли ты его?

Арабелла улыбнулась и кивнула.

– Да, я его люблю.

– Что ж, тогда все остальное значения не имеет! Кроме того, если взглянуть на Чарльза, может показаться, что ему ваше изгнание нравится свыше всякой меры. Карточная игра! Думаю, он никогда не подходил на роль благодетельного деревенского джентльмена, к великому огорчению нашего отца.

– А как поживает Гаррисон? Что слышно от него? Насколько я понимаю, он уехал в Нью-Йорк?

– Да, он по-прежнему живет там, работает в банке. И не планирует возвращаться.

В гостиную вошел Чарльз, пересчитывая на ходу деньги.

Гвинет встала:

– Я, наверное, уже пойду. Мы даем прием в нашем лондонском доме в субботу. Вы сможете прийти?

– Я ни за что не упустил бы такую возможность! – с энтузиазмом откликнулся Чарльз.

В субботу вечером Арабелла спустилась вниз в экстравагантном бальном платье, которое на этой неделе приобрела на Бонд-стрит. Перед вечерним приемом у Гвинет она заметно нервничала, но, зайдя в гостиную, застала там Чарльза, который, напротив, пребывал в состоянии радостного возбуждения в предвкушении ожидавшего их вечера.

– Как тебе мой наряд? – немного смущенно спросила она.

Он привередливо осмотрел ее с головы до ног, а затем сделал глоток коньяка из своего бокала.