Случаев этого рода гораздо чаще, чем многие думают, и, может быть, в деревне еще чаще, чем в городе.

Как такие пороки разрастаются и распространяются, рассказывает нам Ferriani[101], которому удалось расспросить девять мальчиков, в возрасте между 8 и 12 годами, о том, как они дошли до онанизма. Первый мальчик научился этому от некоего К, второй мальчик от первого, третий от четвертого, четвертый тоже от первого, пятый от второго, шестой от третьего, седьмой от четвертого, восьмой от шестого, девятый от второго. Я сам сравнительно недавно имел случай изучить такую эпидемию, где речь шла не о мастурбации, а о взаимных половых прикосновениях между мальчиками и девочками. Роль первого совратителя играл пятилетний мальчик, которого, в свою очередь, просветила насчет половой жизни семилетняя девочка, сопровождавшая свои объяснения замечанием, что глупо думать, будто аист приносит детей. Тогда же последовали нечистые соприкосновения, а затем были взаимно совращены целый ряд мальчиков.

Вопросы половой жизни детей должны иметь большое значение и для юристов. Я, правда, не думаю, что можно рассматривать, как это делает В. Ferriani, рано пробудившуюся половую жизнь, как общую причину преступности. Исключение составляют специальные, еще подлежащие разрешению вопросы. Но детская половая жизнь важна в другом смысле. В половых преступлениях, жертвами которых становятся малолетние, и которые в последнее время так часто делаются достоянием суда, чрезвычайно большую роль играют свидетельские показания самих детей. Юрист, часто не имеющий никакого представления о том, как распространены между детьми половые проступки и как богата их половая фантазия, может считать своих малолетних свидетелей невинными и неопытными в половой жизни, и относиться, исходя из этого, с тем или иным доверием к их показаниям. Судья был бы гораздо осторожнее и недоверчивее, если бы он знал, как сильно уже работает фантазия у таких детей, не говоря уже о том, что многие из них в раннем детстве успели входить в те или иные половые сношения. Нередко случается, что судья с полным доверием относится к рассказу самого ребёнка о том, как над ним был совершен половой акт, и эту веру в правдивость показаний ребёнка мотивируют: «возможно ли, чтобы ребёнок мог приписывать такие вещи обвиняемому, если бы они на самом деле не произошли? Неопытное бедное дитя о таких вещах не имеет еще никакого представления, и он должен был все это пережить, чтобы он мог так живо и подробно рассказать о совершенном насилии. Как же ему не верить?». Такая логика шатка и сомнительна для тех, кто серьезно занимался изучением половой жизни детей. Но эта логика также и вредна, так как она часто приводит к судебным ошибкам. В качестве эксперта я участвовал в различнейших судебных процессах этого рода, в которых, я до сих пор в этом уверен, судьи невинно осудили обвиняемых, и именно потому, что они не были знакомы с половой жизнью детей, и в особенности с их половой психологией.

Много лет тому назад в Берлине разыгрался судебный процесс против одного богатого банкира, который обвинялся в неестественных отношениях с маленькими девочками. Процесс окончился тяжким осуждением обвиняемого. Я был экспертом в этом процессе, и до сих пор думаю, что банкир в главном не был виновен. В роли свидетельницы выступала двенадцатилетняя девочка, показания которой и послужили главным материалом для осуждения, хотя девочка и отказалась потом от этих показаний. Мы, эксперты, сейчас же выступили против тяжелых показаний девочки, и находили, что мы имеем дело не с неопытным ребёнком, как об этом думали прокурор и судьи, а с вполне сознательной, сексуально рано развитой свидетельницей, в фантазии которой половая жизнь занимает большое место. Мы также находили, что девочка уже раньше успела познать часть половых переживаний, как это и показывали свидетели со стороны обвиняемого. На прокурора же и судей девочка произвела такое хорошее впечатление, что они ей глубоко верили, объяснили отказ свидетельницы от своих показаний посторонним влиянием и отказались поэтому принять его. Было бы весьма желательно в таких случаях исследовать ребёнка также и физически, чтобы установить, имеются ли основания предположить уже пробужденную Vita sexualis, как, например, раздражения половых органов посредством мастурбации. Также необходимо в этом случае удостовериться в том, не знаком ли подробно ребёнок с проявлениями половой жизни вообще. Во всяком случае, надо сознаться в том, что эта область жизни ребёнка может остаться и не замеченной для окружающих, и потому судьи не должны дать себя ввести в заблуждение свидетельскими показаниями родителей, учителей и воспитателей, уверяющих в невинности ребёнка, в то время, как его сознание сильно охвачено половыми грезами. Поэтому в таких процессах защита часто предполагает, что лживые обвинения против подсудимого могли быть внушены ребёнку со стороны, каким-нибудь третьим лицом, полицейским или следователем, производящим дознание, или даже каким-нибудь личным врагом обвиняемого. Такое допущение для многих случаев совершенно излишне, если только оценить должным образом всю силу половой фантазии ребёнка. Французский врач Bourdin рассказывает в своей работе о лживых детях следующее:

«Одна девочка благонравием и ласковостью снискала горячую любовь приемных родителей. Однажды взрослые читали вслух статью о каком то скандальном процессе. Девочка тут же играла со своей куклой и, казалось, не обращала никакого внимания на беседу взрослых. Несколько же дней спустя, родители к ужасу своему заметили, как их приемная дочь придает своей кукле неприличные положения и подражает при этом неприличным движениям, очевидно где-то ей виденным. Спрошенная об её игре девочка объяснила, что она только подражает тому, что кто-то над ней самой проделывал. При этом следовал рассказ с такими подробностями, что не было никакого сомнения в чьем-то преступлении. Способный и опытный врач заинтересовался девочкой и исследовал ее, прежде чем передать дело соответствующим властям. И что же? Он не нашел никаких следов насилия, совершенно не поверил рассказам девочки и, в конце концов, девочка сама созналась, что все ею выдумано, и возведенное ею на кого-то обвинение совершенно ложно. Мотивом для своей лжи она объяснила, quélle avait voulu faire comme les dames que l'on avair mises dans le journal[102]. Такая чрезвычайная работа фантазии может произойти у здоровых детей, тем более с нею надо считаться у болезненно предрасположенных к тому ребят. Таким образом со свидетельскими показаниями детей надо в этих случаях считаться, как с женщинами, одержимыми дегенеративной формой истерии, свидетельским показаниям которых всегда опасно придавать значение. Надо еще принять во внимание, что между свидетелями, в особенности же между свидетельницами, попадаются много слабоумных, а последние, как известно, особенно предрасположены как к преждевременной половой зрелости, так и к различным патологическим склонностям, обнаруживающимся иногда уже в раннем детстве. Слабоумие может легко ускользнуть от судей, хотя бы экспертное исследование и верно поставило диагноз, и тогда ссылка на достоверность показаний совсем теряет цену.