Все вышеприведенные соображения, разумеется, не имеют целью иллюстрировать лишь исключительную лживость и недостоверность детских показаний. Они относятся к нашей теме лишь постольку, поскольку они освещают способность детей к половой фантазии и их опытность в области половой жизни. Равным образом мне бы хотелось указать на серьезную ошибку родителей, упускающих совершенно из виду эту область жизни своих детей. Выше (стр. 23) я уже упомянул, что вместе с Hans Gross'ом я считаю, что девушки в известном возрасте совершенно не могут быть достоверными свидетельницами в их собственных переживаниях. Чтобы не делать несправедливых обобщений, я хочу указать, что во втором периоде детства девушка может оказаться весьма внимательной и достоверной наблюдательницей многих вещей, в особенности тех, к которым интерес пробуждается благодаря развитию половой жизни. Позволю себе процитировать пару относящихся сюда слов из Hans Gross'a[103]:

Половая жизнь детей имеет значение не только для правильного суждения о достоверности их показаний. Ее нужно принять во внимание и при обсуждении того или иного проступка из этой области. Так, неестественные отношения с детьми моложе четырнадцати лет наказуемы независимо от того, кто первый дал повод к преступлению, ребёнок или взрослый. Но для степени наказания не должно быть безразлично, идет ли речь о невинном, неиспорченном ребёнке, или же о ребёнке с известным половым прошлым. При этом надо было бы также задаться вопросом, не играло ли в том или ином случае половое побуждение самого ребёнка провоцирующей роли. Отсюда станет вполне понятным, со скольких важных и серьезных точек зрения надо рассматривать половую жизнь ребёнка.

Выше уже было упомянуто о проистекающих из этих преступлений серьезных опасностей для самого ребёнка. Германский свод законов различает при назначении наказаний различный возраст детей. Дети, которым не исполнилось еще двенадцати лет, вообще не могут подлежать судебному взысканию. Дети, в возрасте между 12-ю и 18-ю годами, подлежат оправданию, если они в момент совершения преступления не были осведомлены о преступности и наказуемости совершенных ими действий. Зато § 136 того же свода законов назначает самое тяжелое наказание для лиц, входящих в неестественные отношения с детьми моложе 14-ти лет, или вовлекающих последних в ненормальные половые сношения.

Таким образом, если два 11-ти летних мальчика вступают в ненормальные половые сношения, они оба остаются ненаказанными. Если же им минуло уже 13 лет они могут оба подвергнуться наказанию. В этом случае каждый из детей обвиняется в преступных сношениях в возрасте ниже 14 лет; но вопрос о наказуемости зависит исключительно от того, обладали ли они требуемой законом осведомленностью о преступности и наказуемости вообще. Это не значит, что обвиняемые должны предварительно знать, что данный поступок наказуем законом, они должны только обладать той степенью интеллектуального развития, которое создавало бы у них критерий преступности вообще и дало бы им представление о существовании кодекса наказаний. Следовательно, надо различать познавание преступности вообще и понимание того, что данный акт преступен [По немецки: Erhenntniss der Strafbarkeit и Kenntniss der Strafbarkeit – прим. перев.], и если дети и не знали, что их половое общение наказуемо законом, но при этом они обладали достаточным пониманием разрешенного и недозволенного, то они оба должны подвергнуться наказанию. В общем прокуратура не обязана в таких случаях возбуждать дело, именно потому, что предполагает, что здесь отсутствует требуемое законом сознание, о котором говорилось выше. Не исключена, впрочем, возможность и возбуждения таких дел, и практика знает такие случаи. В 1899 году в одном из областных городков разыгрался такой процесс против 23 школьных детей, мальчиков и девочек. Все эти 23 сидевших на скамье подсудимых детей достигли уже того возраста, когда они подлежали по кодексу известной ответственности за свои поступки; большое же количество мальчиков и девочек остались вне преследований, так как они были еще моложе 12 лет. Все обвиняемые были оправданы, по мотивам, указанным выше, т. е. Потому, что они не обладали требуемым сознанием преступности и наказуемости; многие же из обвиненных были по постановлению суда переданы в воспитательные дома. Итак, мы видим, что предание суду в таких случаях возможно, значит, возможно и осуждение. И мы ко всем вышеприведенным опасностям половой жизни детей должны прибавить опасность судебной ответственности, которая грозит всем детям, перешедшим двенадцатилетний возраст.

Что касается интеллектуальной стороны вопроса, то мы в первую очередь должны отметить, что благодаря развитию и раннему пробуждению половой жизни, ребёнок слишком предается половым грёзам и отвлекается поэтому от непосредственных занятий. Я наблюдал случаи, когда недостаточность и неконцентрированность внимания у детей объяснялись низким уровнем их общего развития, но что, по моему, гораздо, лучше объяснялось половыми грезами, которые овладевали данными детьми. Для учителя часто невнимательность его воспитанника остается неразрешенной задачей, так как он не имеет представления о силе эротической фантазии ребёнка, как и вообще он не знает всего внутреннего мира ребёнка. Как часто отвлекает мальчика от занятий жгучая мысль о любимом лице! Как часто причиной такого отношения к занятиям служит даже не половая фантазия, а уже настоящие половые переживания того или иного свойства. Один господин рассказывал мне, вспоминая свое собственное детство, что в то время, как учитель заставлял класс зубрить amo, amas, amat[104], он вместе со своими друзьями под партой практически штудировал значение этих слов. Разумеется, половая жизнь должна отвлекать ребёнка от работы тем более, чем она сильнее. И когда, как это бывает в некоторых случаях, половая возбудимость достигает ненормальной высоты, тогда опасности, угрожающие интеллектуальному развитию, особенно значительны. Bell с этим не согласен, он не учитывает преждевременных любовных склонностей при наследовании процесса духовного развития детей. Правда, наблюдались факты, когда мальчик, сильно любящий своего товарища, бывал невнимателен в классе в те дни, когда этот товарищ не являлся в школу, тем более эта невнимательность должна расти, когда объектом любви является не школьный товарищ, а постороннее лицо. Bell же основывает свои мнения на тех случаях, когда привязанностью ребёнка является его сотоварищ по школе, причем он говорит только о любви между мальчиками и девочками. В этих случаях могут даже получиться благоприятные последствия: Hebbel рассказывает о себе, с каким горячим прилежанием он маленьким мальчиком посещал школу, исключительно потому, что в классе он встречал девочку, которую любил. Таким образом присутствие любимого существа может поощрять честолюбие и увеличить работоспособность. Маленькая девочка, влюбленная в свою учительницу, всегда старается доставить ей удовольствие своей внимательностью и прилежанием, равным образом мальчик, влюбленный в своего товарища или подругу по классу всегда старается произвести на них впечатление своей исполнительностью в классе. Надо поэтому не просмотреть и этой хорошей стороны, тоже являющейся результатом детской сексуальности. По тем же причинам могут повыситься у ребёнка и чувства, альтруистического свойства. Нередки случаи, когда мальчик всем готов пожертвовать для любимого товарища. Его любовь поощряет его к благородным поступкам. Уже маленький мальчик ищет случая произвести на любимую девочку впечатление храбростью и благородством, как это делает позже более зрелый молодой человек. Прекрасно рисуете Gruenstein игру мальчиков в войну. Выжидательно стоят два лагеря друг против друга,