— Стой, — я переползла к нему под бок и приютилась к плечу. — Помедленнее. Я записываю. Расскажи о маме. Какая она?

— Мама? — он сначала смутился, нахмурился, а потом заговорил: — Она замечательная, заботливая, но… злая, — подобрал слово и скривился. — Зла на отца до сих пор. Я очень на него похож. Наверное, я и есть больное напоминание о нем.

— Кто он, родной отец?

— Мой отец — порядочная сволочь, — выплюнул с яростью. — Когда Рэю было полтора года, он закрутил любовь с моей матерью. Изменил законной жене. Но положение и статус не позволили ему вступить в новый брак. Так что он меня нагулял. Именно так меня всю жизнь воспринимали окружающие.

— Бастардом… — выдохнула я, понимая его чувства. — Знаешь, я хоть и родная дочь короля и королевы, но из-за статуса альены вечно была изгоем. Будто я не такая же девчонка, как остальные, которой хочется общаться и дружить. При дворе мало кто меня понимал. Только родители, дедушка с бабушкой и… дядя, который практически мой ровесник. Мы с ним с детства всегда вместе, он лучший мой друг.

— Я знаю, — Арман закусил нижнюю губу. — Я почти все о тебе знаю. Меня готовили к этому заданию целый год.

Я округлила глаза.

— Вот как. И… тебе не интересно теперь что-то обо мне узнать? Из первоисточника, — заулыбалась, хотя внутри все колотилось. Они столько времени готовились меня убить? И ни отец, ни разведка, никто не распознал опасность заранее?

— Я только недавно начал понимать, почему не убил тебя сразу. Когда смотрел на портрет и изучал твои привычки… Еще тогда… Нет. Бред, конечно, — оборотень заулыбался и отмахнулся. — Сейчас мне интересно другое, — запустил руку в мои волосы и немного их оттянул. — У нас есть шанс, Лиа? Ты когда-нибудь простишь меня?

— Арман, ты копытами по свежим ранам, — прикрыла глаза. — Я не знаю. Я не могу себя понять, не могу услышать, что говорит сердце, потому что внутри кипит черная бездна.

— Я с тобой в этой бездне горю, — Арман коснулся моих губ губами, опалил дыханием, прижал к себе так тесно, что выбил последний воздух из легких.

— Если мы друг к другу привяжемся больше, чем дозволено, — я немного отпрянула, разорвав поцелуй, — сгорим вдвоем.

— Давай гореть? Вдвоем не так страшно, — Арман улыбнулся краешком губ и припал нежным поцелуем к моим губам.

Я старалась отвечать ласково, но все равно срывалась в дикий пляс. Немел язык, в груди просыпался ураганный стон и, стягивая волосы оборотню на затылке, не получалось остановиться. Нуждалась в нем, как в воздухе.

И он дарил мне живительные глотки своего необузданного дыхания со вкусом терпкого вина и солонины. Щеки пылали от жарких прикосновений шершавого подбородка, губы сводило от невозможности отстраниться и прекратить пытку. В груди горело. Разум помутился. Я вздрагивала оголенным нервом в наслаждении от каждого прикосновения. Насыщалась его страстью, как земля в пустыне выпивала живительную влагу. Тонула в особенном запахе мужчины, пытаясь вобрать его в себя и сохранить, запомнить навсегда.

Арман уложил меня на спину и, оторвавшись от губ, отстранился, чтобы посмотреть в глаза.

— Продолжать? Или остановимся, пока я окончательно не сошел с ума?

— Остановимся, — глубоко вдохнула, — чтобы я сошла с ума? — пощекотала пальцами его спину, царапнула вдоль позвоночника, вызвав у Армана сильную дрожь, и убрала руки в стороны, разрешая ему действовать.

Глаза оборотня загорелись зеленым пламенем. Он облизнулся и рванул мою рубашку. Оголяя грудь, она разошлась на две части с диким треском.

— Это была любимая рубашка!

Арман лишь ухмыльнулся на это и склонился так близко, что я почувствовала жар его тела.

По коже побежали мурашки, соски напряглись, вытянулись, потемнели. Я не дышала, глядя на Армана, и он казался сейчас настоящим и таким надежным, что я не удержалась и подалась к нему. Обняла за спину и поцеловала в основание шеи, слизнув мелкие капельки не высохшей влаги, стекающей с волос.

Он сдернул с меня остатки рубашки и прошелся пальцами по лопаткам, опустил ладони ниже на поясницу и пощекотал кожу нежными поглаживаниями. Обхватил за талию, оторвал от себя и отбросил меня спиной на подушки. Потянулся к поясу, что удерживал мои штаны. Судорожно отстегнул и стащил с ног брюки. Засмотрелся на темнеющий треугольник и вцепился в ягодицы. Протиснулся между ног и прижал меня весом своего тела к перине.

— Ты спешишь, — прошептала я. — Дай на тебя посмотреть, дай изучить…

Отпрянув, он заметно смутился, по щекам расползлись алые пятна, а веки прикрыли подернутые страстью глаза, которые тут же открылись, будто оборотень взял себя в руки, и засияли знакомым фосфором.

— Хочешь меня раздеть? — улыбнулся, нить белых зубов хитро сверкнула, выглянув на миг между красивыми губами.

— Очень.

— Я весь твой, Лиа, — шаловливо подмигнув, оборотень развел руки в стороны.

Потянув его на себя, я надавила на крупное плечо и заставила Армана лечь.

— Закрой глаза… — попросила.

Оборотень подчинился и, приоткрыв губы, судорожно вдохнул. Старался не двигаться, но мощная грудь часто вздымалась, а густые ресницы трепетно подрагивали, пряча сияние глаз.

Я немного отстранилась, помедлила, потому что смущалась и боялась своих желаний. Нет, не боялась, а скорее опасалась их, потому что…

Это было на грани непередаваемых ощущений. И внутри словно разгоралось что-то мощное и уничтожающее…

Это было прекрасно.

Провести ладонями над рельефными мышцами груди Армана, почувствовать, как дрожит внутри него воздух, как он со свистом выходит, просачиваясь сквозь стиснутые зубы, как мужчина опадает, чувствуя на расстоянии мое тепло, и стискивает руки в кулаки, напрягая жгуты мышц на плечах и выделяя канаты четких вен. Мои ладони засияли от огненной магии, но я не прикасалась к Арману, а лишь вела-дразнила руками вниз, вдоль литых мускул, чтобы пересчитать кубики на прессе, увидеть, как смуглая кожа покрывается пупырышками, и, наклонившись, слизать солоноватый трепет оборотня.

— Не подглядывай, — прошептала, сместившись еще ниже.

Он улыбнулся, поджал губы и сильнее зажмурился.

— И не улыбайся, — наигранно разозлилась и потянулась к застежке на его брюках, опустила на нее ладони, чувствуя налитость и жар под пальцами. — А то… остановлюсь.

— Коварная, — шепнул и уголки чувственных губ дрогнули, но он сдержал улыбку. Набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул. — Хочу смотреть на тебя, — не открывая глаз, немного приподнялся и потянулся ко мне рукой.

— Нет-нет, ты уже достаточно смотрел, — понизила голос до хриплого смеха и потянула бегунок застежки вниз, дрожа от предвкушения. — Теперь моя очередь.

Он уронил руку на постель и откинул голову назад на подушку, вытягивая напряженную шею.