Он не открыл ей истинной причины своей печали, а только сказал, что интересуется, в какие места он попал, так как до того, как издалека пришел ей на помощь, никогда Здесь не бывал. Она поверила ему, а он был рад тому, что ступил на твердую землю. Но, обуреваемый желанием увидеть госпожу Ариму, решил намекнуть девице, что хотел бы затратить как можно меньше времени на помощь ей, и сказал такие слова:

– Вы так подавлены и огорчены, госпожа моя, что если это не причинит вам новых страданий, я просил бы вас поведать мне о своих печалях, чтобы я как можно скорее пришел бы вам на помощь для блага нас обоих.

Она поблагодарила его и сказала:

– Я не премину, сеньор, рассказать вам о своих бедах, ибо вам легче будет помочь мне, зная, что на моей стороне справедливость. Но я буду говорить кратко для нашего, как вы сказали, общего блага.

Глава XV

О том, как девица рассказывает свою историю, объясняя Авалору причины своих злоключений

– Я родилась на берегу большой реки, текущей с просторов Арагона, в замке, господствовавшем, словно властелин, над огромной равниной.

Я предназначалась для лучшей доли и воспитывалась вместе со своими сестрами, из коих была самой младшей, что не мешало мне не уступать им в красоте. Из всех сестер именно меня избрали для службы Диане, богине целомудрия, почитаемой в этих высоких горах и живущей здесь вместе со своими нимфами.

Но когда человека заставляют что-то делать против его воли, то, вероятно, наносят оскорбление кому-то из богов, потому что всегда по разным причинам этот человек потом уклоняется от выполнения возложенной на него миссии. И вот со мною произошло то, что однажды, выйдя на охоту в лесные чащи, я встретила одного рыцаря, который, переодевшись в охотничий костюм, гулял в наших местах. На свою беду, я не поняла, что он искал встречи со мной, и когда неожиданно столкнулась с ним, хотела было повернуться к нему спиною и убежать, но едва пустилась в бегство, как он настиг меня недалеко отсюда и стал расточать мне слова любви, ласки и всячески изображать себя несчастным влюбленным, говоря при этом:

– Я, конечно, не тот, сеньора, кого вы ищете.

С этими словами он пролил несколько слезинок на свою прекрасно ухоженную бороду и сказал мне, кто он и как его зовут, а также поведал, что давно уже бродит в этих местах, переодевшись охотником, чтобы только увидеть меня еще раз. Он заставил меня поверить, что впервые увидел меня еще далеко отсюда и с тех пор я не выходила у него из головы. И с таким видом говорил мне эти лживые слова, что будь я и страшна, как смертный грех, все равно бы не смогла ему не поверить. И как же я, несчастная, обманулась! Что мне вам еще сказать? Я радовалась всему, что доставляло ему удовольствие, и мы прожили в большой любви целых четыре года, которые для нас промчались, как несколько дней.

А когда они прошли, ко мне пришла беда, ибо ему понравилась другая нимфа, также бродившая по этим местам, и втайне от меня они стали встречаться, но я сразу почувствовала обман, так как кто может обмануть любящее сердце?

И на свою беду я, также искусно скрывавшая свои подозрения, однажды возвратилась с охоты, и мой возлюбленный меня ласково встретил, но, сев за стол, я заметила, что он оказывает другой нимфе знаки внимания, более подобающие мне. Я не могла этого вынести и, как хищная тигрица, прибежавшая издалека с добычей для своих детенышей, увидев, что их похитили, выпускает ее изо рта и, забыв об усталости, обегает окрестные горы, так и я бросилась вон из дома.

Пусть эти рощи будут мне свидетелями! Однажды я набрела на него, лежавшего в тени деревьев и, как он сказал, отдыхавшего. Отдыхал он в тишине, по-видимому, от переживаний в связи с тем, что долго не видел своей нимфы.

Впрочем, я не замедлила узреть и ее. Она показалась на холме и шла, если мне не изменяет память, в нашу сторону.

И тогда в гневе я стала рвать на себе волосы, пока не осыпала ими, как видите, все вокруг. Он стал утешать меня ласковыми и фальшивыми словами и попытался обнять меня, но я оттолкнула его, рассказав ему все, что знала, призывая Бога отомстить ему за обман и желая покарать саму себя за то, что позволила так поступить с собою.

Тогда он вынул из-за пазухи сеть, которую я ему когда-то собственноручно связала для охоты в те часы, что провела в ожидании его, раскинул ее, чтобы показать мне буквы, вышитые мною на ней с большим искусством, а потом, не знаю как, связал меня ею по рукам.

Много раз отрицая мои обвинения и клянясь в противоположном, чему я не верила, он заклинал меня своей и моей смертью не сомневаться в его любви. Когда же он наконец удостоверился в моей непреклонности, то, беря в свидетели Бога и обратившись лицом к восходу солнца, сказал такие слова:

– Ну что же, если вы не верите мне, когда я отношусь к вам по-доброму, я заставлю вас поверить себе, обращаясь с вами иначе.

Он повернулся и зашагал прочь, а у меня появилось желание идти за ним, но в эту минуту гнев возобладал во мне над рассудком, и я осталась на месте. Я даже не попросила его развязать мне руки. Не знаю, помнил он о них или нет, но достаточно того, что оставил меня в таком состоянии. Я сразу же хотела позвать кого-нибудь на помощь, но мне стало стыдно, что меня увидят со связанными руками, и только ночь, слабость и ощущение того, что долго я не протяну, заставили меня кричать, и на мое счастье вы меня услышали.

Вот как мало времени понадобилось мне для повествования о своих бедах. А то, что случилось со мною, безусловно, печально, так как тот, кто мог оставить меня в таком состоянии, уже оставил меня ради другой. Если я и готова принять вашу помощь, то совсем не для того, чтобы отомстить ему, так как он мне теперь настолько безразличен, что я не могу ему желать ни зла, ни добра. Но я хочу принять вашу помощь, чтобы наказать свою соперницу.

Глава XVI

О том, как Авалор не хотел выполнять эту