К Саре подбежала одна из медсестер и прижала кусок марли к ране на виске.

— Придется наложить пару швов, — сказала она. — А Джулии Николе неплохо бы провести месячишко в палате сновидений.

— Нет, — слабо возразила Сара и потеряла сознание. На следующее утро доктор Пальмиенто вызвал ее в свой кабинет.

— Как вы себя чувствуете? — Он вышел из-за стола, положил руку Саре на плечо и подвел ее к креслу. Лицо его выражало искреннее сочувствие.

На виске у Сары красовался пластырь, прикрывавший три шва. Голова все еще болела.

— Со мной все в порядке, — улыбнулась Сара. — Мне не следовало спорить с Джулией. Я должна была найти другой способ…

— Ничего, ничего, — ласково успокоил ее доктор Пальмиенто. Он присел на край письменного стола. — Я принял решение насчет Джулии Николе и хочу, чтобы вы об этом узнали.

«Палата сновидений», — решила Сара. Она сомневалась, что стоит спорить на этот счет.

— Джулия последнее время хорошо со мной общалась, — сказала Сара. — Думаю, она была…

Доктор Пальмиенто жестом попросил ее замолчать.

— Я позволил вам попробовать ваш подход, — начал он. — Все эти разговоры… Мы пробовали его с такими пациентами много лет, но это пустая трата времени, когда они в таком состоянии. И все же я не стал вмешиваться. Я надеялся, что это поможет. Но реальность такова, что мисс Николе поможет только одно. — Он помолчал, его яркие зеленые глаза внимательно смотрели на Сару. — Я назначил ей лоботомию на среду.

— Лоботомию? — Сара потрясенно смотрела на него.

— Да. Она будет намного лучше контролировать себя.

— Только потому, что она будет в ступоре! — Сара почти кричала. — На всю оставшуюся жизнь! — Она понимала, что ведет себя либо чересчур смело, либо попросту глупо, если позволяет себе так разговаривать с доктором Пальмиенто. — Прошу вас, доктор Пальмиенто, позвольте мне посмотреть в литературе и проверить, не существует ли еще каких-либо методов лечения подобных больных. — Сара понадеялась, что ее слова произведут впечатление на доктора. — Прошу вас. Разрешите мне попытаться, прежде чем вы проведете лоботомию. Ведь эта операция необратима.

— Для таких, как Джулия Николе, других методов не существует. — Пальмиенто нагнулся к Саре и смотрел на нее так, словно она туго соображала. — Ведь в глубине души вы и сами это знаете, верно?

— Но лоботомия — это не лечение, — упорствовала Сара. — Она просто облегчит уход за Джулией, превратит ее в послушное, тупое существо.

Пальмиенто выпрямился.

— Вы должны дополнительно почитать о лоботомии, Сара, — заявил он. — Вы не сможете здесь работать, если не будете понимать, насколько важен этот метод для лечения психически больных пациентов.

Сара посмотрела на сложенные на коленях руки. Голова пульсировала от боли.

— Я занимаюсь психиатрией тридцать лет, а вы… Десять? — спросил доктор.

— Тринадцать, — Сара гордо выпрямилась.

— И как вы знаете, — продолжал Пальмиенто, — меня считают одним из лучших психиатров страны.

— Да, мне об этом известно.

— Полагаю, вы должны признать тот факт, что я более квалифицирован, чем вы, и мне решать, что необходимо Джулии Николе. Мы проведем ей лоботомию в среду в три часа. Вы будете при этом присутствовать, раз она ваша подопечная.

— Вы хотите, чтобы я… — Мысль об операции привела Сару в ужас.

— У вас есть опыт хирургической сестры, правильно?

— Да, я работала в операционной, когда училась, только…

— Пусть вы совершенно нереалистично смотрите на то, что полезно, а что нет в психиатрической практике, я успел заметить, что вы одна из самых опытных сестер нашей клиники. Я хочу, чтобы в будущем вы могли ассистировать мне во время операций. Мы начнем вашу практику с операции мисс Николе.

Сара не знала, что сказать. Это была ее работа, и она обязана ее выполнять.

Ночью в постели Сара прижалась к Джо. Она рассказала ему о том, что произошло, о своем ужасе при мысли о том, что ее пациентке сделают лоботомию.

— Возможно, доктор Пальмиенто прав, — заметил Джо, гладя ее по волосам. — Вероятно, жизнь этих людей настолько мучительна и невыносима, что помочь им можно, только разрушив больную часть мозга. Ведь не зря же эта процедура получила Нобелевскую премию.

— Я отказываюсь верить, что это единственно возможное решение, — ответила Сара. — Джулия такая красивая… Она еще молода, Джо. У нее такая сила духа.

Джо легко коснулся заклеенного виска Сары.

— Сила у нее есть, согласен. — Он рассмеялся.

— Это какой-то кошмар, — вздохнула Сара. — По крайней мере доктор Пальмиенто согласился не брить ей голову. Я упросила его. У нее удивительные волосы, и только они интересуют Джулию.

— Ей повезло, что у нее есть ты. — Джо нагнулся к Саре, чтобы поцеловать ее. — И мне тоже.

Джулию привезли в операционную на каталке. Ее одели в больничную рубашку и сделали укол успокоительного, чтобы снять агрессию. Ее глаза были открыты, и Джулия улыбнулась Саре, увидев ее. Больная узнала ее, несмотря на хирургический колпак и маску.

— Здравствуй, Джулия, — сказала ей Сара.

Она помогла санитару переложить ее с каталки на стол. Джойс Лав была рядом, готовая ассистировать доктору Пальмиенто.

Джулия нашла руку Сары. Удивленная этим жестом, Сара пожала ей пальцы. Она догадывалась: Джулия предчувствует, что с ней должно случиться нечто ужасное. Сара неожиданно обрадовалась, что она рядом с ней. Пусть это будет для нее мучением, но Джулии необходима поддержка того, кто ее любит.

Доктор Пальмиенто вошел в операционную в халате и маске.

— Как ты себя чувствуешь, Джулия? — спросил он отеческим тоном, который часто и с успехом использовал.

— Отлично, — ответила она.

— Я опущу тебе на глаза маску, чтобы яркий свет не резал глаза. Он тебя раздражает, правда?

Закрыв глаза Джулии маской, Пальмиенто потянулся за бритвой. «Неужели он собрался обрить ее? — подумала Сара. — Он же обещал».

Сара посмотрела на него через стол.

— Вы же обещали, — сказала она вслух.

— Через полчаса это, — Пальмиенто показал ей длинную прядь волос, — не будет значить для нее ровным счетом ничего. — В его голосе слышалось явное раздражение, и Сара не стала задавать больше вопросов, хотя они так и просились ей на язык. — Шприц, — приказал доктор Пальмиенто, и Джойс Лав подала ему Шприц, чтобы сделать местное обезболивание. Он ввел препарат туда, где собирался сделать надрез.

Саре не нравилось, что пациентам при лоботомии делали только местную анестезию, но доктор Пальмиенто утверждал, что это необходимо, чтобы он мог «разрушить больную часть мозга».