— Что за вещь?

— А вот, такая штука, — он выдернул из-под себя несколько соломин и согнул из них уголок. — И тут еще такое кольцо, а в нем крючок. А вот тут...

Я уже понял, что за вещь он пытался мне изобразить. Мой пистолет.

— Нет, не знаю, — я с сожалением развел руками. — Наверняка какая-нибудь ерунда.

С задней повозки раздался тихий свист. Свистун, оправдывая свое имя, подавал нам сигнал тревоги.

— Посмотрите туда, — проговорил он, указывая глазами на верхушку скалы. — Только не дергайтесь.

Я начал обводить взглядом окрестности и вскоре заметил человека, который, не очень-то скрываясь, следил за нами с высоты метров двадцать-тридцать.. Подорожник пробормотал какое-то ругательство.

— Кто это? — поинтересовался я.

— Пес его знает... Может, просто так шатается, а может, сейчас помчится к своим и доложит, что мы идем прямо в их лапы. Слышал, что толкователь-то говорил? Вот бы сейчас иглострел не помешал...

— Может, попробуем догнать этого козла горного? — подал голос Медвежатник.

Человек уже карабкался по скале, обходя ее, и через несколько секунд она должна была скрыть его от наших глаз. Будь он раза в два ближе, я смог бы метнуть в него нож. При необходимости.

— Попробуй, догони! — огрызнулся Подорожник. — Он по камням прыгает, между прочим, получше тебя, кривоногого.

Медвежатник обиженно замолчал.

— Гоним! — скомандовал Подорожник, и вожжи сплясали на спине лошади незамысловатый танец.

Наша бедная лошадка старалась изо всех сил. Позади кое-как поспевала вторая повозка. Расчет у нас был единственный — проскочить засаду раньше, чем вероятный наблюдатель успеет о нас предупредить.

Но вышло совсем иначе. Дорога уходила в сосновый лес. Прямо на въезде в него шла драка.

Вернее, бойня. Когда мы несколько приблизились, я смог рассмотреть, что ватага зло кричащих людей гоняет по опушке двоих несчастных, одетых в одинаковые коричневые одежды, изодранные и окровавленные.

— Это ополченцы с заставы! — крикнул Подорожник. — Гоним быстрей!

Кто ополченцы? Где свои, где чужие? Мы стремительно приближались, а я все еще не мог понять, кого следует остерегаться, а кого по возможности защищать. Когда мне говорили о банде, я представлял себе эдаких опереточных разбойников с циничными желтозубыми улыбками и перевязанными глазами. С кривыми саблями на боку. Здесь же наблюдались самые обычные мужики-работяги. Точно таких же я много дней кряду видел в своем овощном дворе. Правда, лица у этих были не унылые, как там, а злые, но это мало что меняло. Да и оружие этих людей больше напоминало садово-огородный инвентарь: какие-то тяпки, крюки на длинных палках, изогнутые заостренные гребни с рукоятками.

Подорожник первым соскочил с повозки и едва ли не на лету рубанул своим тесаком по спине одному из разбойников. Тот кулем отвалился в сторону, успев только растерянно обернуться. Остальные, оставив без внимания людей в коричневой одежде, бросились было бежать, но успели не все. Некоторые, чтобы так же не получить тесаком в спину, развернулись и ввязались в Драку.

Я не считал нужным задерживать людей, которые просто хотели убежать. Но погонщики думали по-другому, и пришлось встать с ними рядом. Я спрыгнул на землю и закрыл путь двоим разбойникам, которые пробовали обежать Подорожника сзади. Всякие вопросы отпали сами собой, когда жердь с привязанным железным шипом устремилась мне в живот. Я отвел ее рукой, коротко замахнулся тесаком и перерубил пополам. Обрубок выпал из рук нападавшего. Он отскочил и бросился бежать, не оглядываясь.

Второй тоже начал пятиться к деревьям, размахивая железной палкой с острым крюком на конце. Он уходил бы вдвое быстрей, но боялся, что я ударю его в спину. Вышло немного по-другому — за его спиной появился Свистун и с силой воткнул тесак ему в поясницу. Кончик лезвия вышел на животе, разорвав рубаху.

Люди, отбивавшиеся от нас, совершенно не умели драться. Мне трудно было убедить себя, что передо мной бандиты. Казалось, произошла ошибка, и мы случайно поцапались с крестьянами, возвращавшимися с работ.

У меня появилась секунда, чтобы оглядеться. Ни одному из моих товарищей помощь не требовалась. Я увидел Медвежатника — он весь был забрызган кровью — и лицо, и одежда. Он стоял на одном месте и махал своим тесаком, как лесоруб — мощно и размеренно. От его взмахов отбивался и уворачивался долговязый человек в изодранной рубашке. По тому, как суетливо и бестолково он двигался, можно было понять, что на победу в этой схватке он не надеется. Только на бегство или милость погонщика.

— Не пускай его! — крикнул вдруг Подорожник. — Добей!

Он кричал мне. Прямо на меня двигался скачками один из разбойников. Без оружия. Ему досталось тесаком в лицо — щека и часть подбородка буквально сползли вниз, открыв что-то желто-розовое, и он поддерживал обвисшую плоть рукой. Он даже не попытался обежать меня, и я тупой стороной лезвия рубанул ему под колени. Он всхлипнул и ткнулся прямо своим обезображенным лицом в землю. В ту же секунду Подорожник нагнал его, запрыгнул сверху и вонзил лезвие в затылок.

— Сам не мог, что ли? — рассерженно крикнул он мне.

Оказалось, все уже кончилось. В траве под деревьями валялись пятеро. Двоих еще били предсмертные судороги. Остальные разбежались. Я смотрел на это и думал: «Какого черта я тут делаю? Зачем вмешиваюсь в жизнь этих людей?» Пусть они сами решают свои дела, пусть убивают или милуют друг друга. Я здесь просто ни при чем. Я как старшеклассник, который залез в песочницу к малышам и теперь вынужден вести нечестную игру, используя силу и опыт старшего.

— Что с тобой? — проговорил Подорожник, становясь рядом.

Я посмотрел ему в глаза. В них не было ни самодовольства, ни гордости, ни удовлетворения. Хотя обычная холодная улыбочка играла на губах.

— Лучше бы я остался на повозке мешки стеречь, — ответил я. — Вы и без меня бы управились.

— Не любишь крови? Или драки боишься?

— Боюсь, — сказал я.

Свистун ходил по траве, поднимал жуткие орудия разбойников и подолгу разглядывал их, поджимая губы и сокрушенно качая головой.

— Эй! — крикнул ему Подорожник. — Башка цела? Свистун отбросил очередной зазубренный «инструмент» и широко улыбнулся.

— Кажется, цела! — сказал он и повернулся затылком, сняв шляпу.

Я увидел, что кожа на макушке и части затылка у него свисает большими складками. И вообще, голова была какая-то неровная.

— Цела! — повторил Свистун и тронул голову пальцами. Кожа промялась, как пустой мешок, — видимо, в черепе была заросшая дырка.

— Ничего, она не очень тебе нужна! — захохотал Подорожник.

Я перевел взгляд на Медвежатника. Он стоял на том же месте с пучком травы и стирал кровь: с лезвия, с волос, с лица, с одежды. Кожаная одежда — это очень удобно. Кровь не впитывается в нее и легко стирается.