Я поняла, что еще минута – и единственный вооруженный человек на ближайшие сто километров уйдет. Дернулась в кресле, собралась крикнуть. Но встретила взгляд третьего.

– Не советую, – едва слышно выговорил главарь. – Мы его сейчас положим. Без проблем. Хочешь?

Да, он прав. Участковый не ждет нападения. Молодой мужчина будет убит, даже не успев понять, что случилось. У Добрыни обрез, с которым он виртуозно управляется. У третьего мой «Глок». У парня просто не будет шансов.

И я ничего не сделала. Просто сидела и слушала, как взревел мотор машины. Участковый уехал. Зоя, тяжело ступая, вернулась в дом, закрыла за собой входную дверь и прислонилась к ней спиной, как будто у нее ослабели ноги.

– Молодец, любишь своего мужика, – похвалил ее третий. – А теперь садись и ты с нами. Теперь нам никто не помешает. Побазарим. Мы ж не чужие. Да, Зоя?

– Уехал! Не, вы гляньте – свалил! – истерически радовался Швепс. Неожиданно у тощего бандита сделалось такое лицо, будто он прислушивается к какому-то далекому звуку – может, далекой музыке, а может, просто к радио за стеной. Тощий прижал руки к животу и повалился на колени. На губах у него выступила какая-то неприятного вида зеленоватая пена.

Швепс глядел на Зою и силился что-то произнести, но не мог, только корчился.

– Отравила, сука! – с удовольствием подтвердил общие опасения Монгол.

– Правильно мы твоих щец есть не стали, – усмехнулся третий. – Как у мамки в деревне, да?

Зоя все так же стояла у двери, прислонившись к ней спиной. На Швепса она не смотрела, глаза хозяйки, не отрываясь, смотрели на Колю.

Тощий бандит корчился на полу, как раздавленный таракан, но кореша не обращали на него никакого внимания. Швепс еще немного повозился, булькнул и затих.

– Садись, Зоюшка, побазарим, – негромко произнес третий. Муромцева послушно села на диван. Спину она держала очень прямо, только все время комкала в руках платок.

– Мы все гадали, кто из вас сдал нас тогда, – продолжал рассуждать третий. – Выбор-то простой, суди сама: фигура, как говорится, из трех пальцев. Либо ты, либо муж твой, Коля. Либо подруга твоя, Буракова Ольга.

– Это она. Ольга. Она стукнула, – не отрывая взгляда от узоров на ковролине, проговорила Муромцева.

– И зачем ей такое делать? Объясни, Зоюшка, раз ты такая умная баба, – ласково попросил третий.

– За сына мстила. За Юрку, – немедленно ответила Зоя Константиновна. – Помнишь, что с пацаном сделали?

– Козырь так решил! – развел руками бандит. – Нельзя было пацана оставлять, он много лишнего знал. Козырь с ним базарить любил. Вот как с птицей своей типа. А пацану лестно. Кино про мафию насмотрелся, думал, раз с ним беседуют, так значит, доверяют.

Третий немного помолчал, потом вдруг усмехнулся:

– Козырь такие игры любил. Ты же помнишь, какой он был? Шутки уважал.

– Помню, – криво усмехнулась в ответ Муромцева. – Не забыла.

Третий бросил взгляд на часы. Стояла уже глухая ночь. Ничто не нарушало тишины, только сверчки стрекотали в палисаднике. Мирно так.

Мне уже почти удалось освободить от провода одну кисть. Теперь дело за второй. Дождаться подходящего момента – и начинать действовать. Нельзя допустить, чтобы нас всех тут прикончили, как кроликов в садке. Надо во что бы то ни стало сломать сценарий.

– Ты говори, говори, – подбодрил Муромцеву бандит. – Помогай мне тебя простить.

– Да вы гляньте, как я живу! – Зоя обвела взглядом комнату. Ничего себе обстановка, по деревенским меркам вполне зажиточная. – Если бы камни были у меня, разве бы я торчала тут в Балахове? Давно бы на Канарах загорала.

– Канары – не край света, там тоже наши люди есть, – пожал плечами Добрыня. – Не проблема. Вообще не вопрос.

– Это все она, – Муромцева закусила платок, – Ольга. Почему ей все, а мне одни проблемы?

– Все – это ты про камушки? – лениво бросил третий.

– Это она вас сдала. Еще тогда план придумала. Она хитрая, Ольга. Давно нацелилась на ваше имущество.

– Что ж ты, лярва, подругу топишь? – подал голос Добрыня. – И не жалко ее тебе?

– Она мне не подруга! – огрызнулась Зоя. – Она меня в страхе держала. Веревки из меня вить умела. Все грозилась, что вам меня сдаст. Что вы с меня шкуру спустите.

– Так мы и спустим, – хмыкнул Монгол. – Ты ж нас едва не отравила всех. Забыла уже?

– Чем ты его? – спросил Добрыня, поглядывая на труп Швепса.

– Крысомором, – отрезала Зоя. – Да вы меня послушайте! Ольга во всем виновата. Она ментов на баньку навела. Не успели кровь там отмыть, она уже птичку прихватила и в бега. Да и мне голову задурила. «Держись за меня, Зоя, со мной не пропадешь!» И вот теперь у Ольги бриллианты, а у меня проблемы…

– Недолго ей камушками баловаться, – ласково глядя на Муромцеву, произнес третий. – Найдем мы твою подружку. Никуда от нас не денется. Ты о ней не волнуйся.

– Ты о себе побеспокойся, – посоветовал Добрыня. – Мы правду знаем. Правду – ее не спрячешь.

– Как воли глотнули, с тех пор тебя ищем. Потому как из достоверных источников знаем, что ты нас сдала, Зоенька.

– Да мало того – ты много лет на ментуру работала, – кивнул третий. – Информацию сливала. Вот только не знаю, за бабки или за идею? Так что, как говорится, здравствуй и прощай.

Добрыня вскинул обрез и выстрелил. Крупное тело женщины было легкой мишенью. Поскольку стоял бандит близко, стрелял почти в упор, а ствол был заряжен крупной картечью, Муромцева умерла почти мгновенно.

Я использовала этот момент для того, чтобы начать действовать.

Если бы я знала, что Зою сейчас будут убивать, я среагировала бы на пару секунд раньше. Но Добрыня не дал мне этого шанса.

Зато сейчас, пользуясь тем, что оружие было разряжено, а все, кто находился в комнате, на мгновение оглохли от грохота выстрела, я бросилась в ноги Добрыне. Большой вес бандита работал против него – пытаясь удержаться, он покачнулся и с грохотом, ломая мебель, повалился на спину. Миг – и я уже сидела на нем. Падая, он не выпустил обрез, и теперь я схватилась с мужиком, втрое превосходившим меня в силе и вдвое – в весе, за бесполезное разряженное оружие.

Коля Муромцев тоже не терял время даром и использовал подвернувшийся шанс. Правда, использовал его несколько странно – с тонким заячьим криком хозяин дома бросился к двери, рванул ее на себя и исчез за порогом, в темноте.

Колина судьба сейчас тревожила меня меньше всего. Да и о своем противнике я не слишком волновалась – Добрыня лежал оглушенный падением, дезориентированный и почти безоружный. Куда больше меня волновали Монгол с его ручищами и третий с моим собственным пистолетом. Оставалось надеяться, что они не обладают моей выучкой и не привыкли реагировать так быстро на меняющуюся ситуацию. Последние двенадцать лет они провели на зоне, порядком растеряли криминальные навыки, да и возраст опять же…