Лида коротко объяснила, зачем приходил Олег, хотя сама до сих пор не понимала его цели. Не мог же он всерьёз считать, что она вернётся к нему после стольких лет унижений в совместном браке, предательства, его «счастливой» семейной жизни с «kissa087». Даже если в её жизни не появился бы Иван, перевернув всё с ног на голову, она никогда не вернулась бы к Олегу. Более абсурдную, нелепую мысль и представить сложно. Скорее Борщ заговорит с французским прононсом, честное слово!

Иван повторил слова своего отца, что Лиде необходимо позаботиться о собственной безопасности.

– Я хочу прожить с тобой долгую и счастливую жизнь, воспитывать совместных детей. Только у судьбы могут быть свои планы. То, что случилось, наглядно показало, насколько ты беззащитна в «нашем» мире. Тебя запросто могла «обыграть» даже Мишель Ришар, оставив тебе лично и нашему ребёнку гроши. Она своё за появление в нашем доме ещё получит, но разговор сейчас не о Мишель.

– Что ты такое говоришь! Мне неважны твои деньги! Совсем!

Лида содрогнулась, вспоминая животный страх, когда считала, что Иван погиб. Робкую, тоненькую, как паутинка, надежду, тянущиеся часы безвестности, а после ужас, сковавший в организме каждую клетку, при виде мелового цвета лица и синюшных ногтей…

Разве о миллиардах, представить которые Лида не могла до сих пор, она думала? Нет! О живом человеке. Об Иване Ефремовиче, пугавшем её когда-то до дрожи в коленях, о вдумчивом, рассудительном, деликатном Иване, открывшемся ей позже, и о Ване, которого видела в самые интимные, потаённые моменты.

– Лида, не стоит играть в бескорыстную бесприданницу, которой ничего не нужно. Это вызывает уважение, правда лишь в некоторых кругах, но вызывает. Я же хочу донести до тебя простую мысль: ты в ответе за свои интересы и интересы наших детей. Тебе стоит переспать с этой мыслью и, в конце концов, принять её.

– Ладно…

– Тяжело тебе, – вздохнул Иван, взяв Лиду за руку. – Поэтому я не хотел торопить тебя, собирался дать время на привыкание. Наш малыш решил по-другому, – он легонько дотронулся до живота Лиды. – Будем подстраиваться.

– Будем, – согласилась Лида.

Только сейчас она в полной мере начинала осознавать, сколь много проблем, больших и маленьких, ей предстоит решить. И это, как отчётливо понимала Лида, лишь начало долгого пути, возможно, бесконечного.

Новый год встретили втроём, чокнулись бокалами с питьевой водой, связались с родителями Ивана, празднующими в своём замке, собирающимися приехать в клинику через день. Потом с дедушкой Лиды, почти спавшим, но стойко ожидающим звонка от единственной внучки. Он отчитался о «праздничном столе» – купил в кулинарии оливье и селёдку под шубой, цены не божеские, но ведь праздник. А деньги, которые Лида выслала, он отложил, думает уток завести по весне, пристроив к курятнику помещение – на стройку и отложил. Иван улыбнулся рачительности старика, Лида лишь вздохнула, стараясь не мучиться угрызениями совести. Не может же человек находиться в двух местах одновременно.

Поговорили с Еленой Павловной и даже Борщом, пытающимся облизать камеру телефона в руке женщины, навострившим уши, когда услышал голоса хозяев. Хвостатый скучал не меньше, чем скучали по нему, вот только не понимал, что происходит, за что такого отличного парня (научившегося делать свои дела на улице!) бросили.

Марсель, посидев для приличия полчаса после полуночи, отправился на «свой» диван, Лида осталась с Иваном. Они ещё раз поговорили с Еленой Павловной, уже с глазу на глаз. Неизменная няня хотела уволиться, при этом боялась оставить Марселя. К мальчику она была привязана всем сердцем, переживала, любила, но скоро должен был появиться на свет родной внук, молодым родителям требовалась помощь, а Марсель ведь уже почти взрослый. Няня для малышей-дошколят уже ничего не могла дать мальчику в профессиональном плане, но скинуть со счетов привязанность сложного подростка тоже было невозможно.

Сошлись на длительном отпуске. Как только Борща переправят в Швейцарию, Елена Павловна может быть свободна. Заработная плата останется за ней, как «пенсия» за многолетний специфический труд «бабушки». Позже будут смотреть по ситуации. Марсель стремительно рос, его мировоззрение, интересы, реакции на внешние раздражители менялись. Возможно, к поздней весне – а раньше выздоровление Ивану не прогнозировали даже самые оптимистично настроенные врачи, – он перестанет нуждаться в Елене Павловне, как в «бабушке».

Несколько раз за спиной Елены Павловны мелькнула Дина, заставив Лиду вспомнить свои сомнения. Благо, их не пришлось озвучивать, Иван, по обыкновению, всё понял сам. Удивительное свойство для мужчины, фантастическое!

– Мама мне рассказала о поведении Дины, – без предисловий сказал он. – У меня никогда ничего не было и быть не могло с этой девочкой. Она – служащая в моём доме. К тому же, годится мне в дочери, – пояснил Иван. Лида заметила, что он снова бледнеет, значит, действие препаратов заканчивается, но вопреки боли он договаривал то, что собирался, чтобы не оставлять на потом мучающий Лиду вопрос. – Я никогда не давал ей повода, никак не выделял, тем более не поощрял. К сожалению, подобное случается, девушки придумывают себе любовь к богатым мужчинам, не зная о них ничего, верят в собственные фантазии. Жизнь всё расставляет по местам. Одно твоё слово, и я уволю её.

– Зачем же?.. – растерялась Лида. Увольнять кого-то ей не приходилось никогда в жизни, лишать прилично оплачиваемой работы девушку только за то, что она влюбилась не в своего мужчину, казалось жестоким.

– Тогда подождём возвращения в Россию, – понял её замешательство Иван. – Думаю, заработанного ей хватит, чтобы оплатить последние полгода института.

– Она учится? – Лида поняла, что, несмотря на ревность и все неприятные моменты, поступила правильно.

– Да, поэтому работает в моём доме – заработная плата на порядок выше, чем у любой официантки, но это временное решение.

Через короткое время Иван уснул, сразу после укола медицинской сестры, а спустя двое суток ему сделали операцию, первую в череде последующих в течение двух ближайших месяцев.

Лида стояла у огромного панорамного окна, не отводя взгляда от открывающегося пейзажа. Сколько бы она ни смотрела, всегда находила что-то новое: излом скал, игры теней и солнечных лучей, шапки заснеженных вершин.

Шале, из которого Лида любовалась красотами, находилось недалеко от Верье – горнолыжного курорта во франкоговорящей части Швейцарии. В самом посёлке Лида побывала несколько раз, но подъёмники игнорировала. Может быть в следующем году, если наберётся смелости встать на лыжи, конечно.

Шёл месяц март, на улице стояла плюсовая температура, яркие солнечные лучи отражались от белоснежных пейзажей. Никогда раньше Лида не видела такого снега – удивительного, искрящегося, пахнущего по-особенному свежо. Впрочем, Ваня с улыбкой говорил, что дело в беременности, а не в снеге. Он всегда делал вид, что не видит, если Лида не выдерживала и украдкой глотала белое лакомство.