Швырнув сумочку на кровать, я метнулась к одежному шкафу и распахнула дверцу.

Ноутбук лежал в глубине шкафа – именно там, где я его оставила. Я достала его и включила, лихорадочно размышляя.

«Что было в номере? Что было в номере? Что было в номере?»

Память торопливо перебрала список вещей: ключи от машины, кредитные карточки, паспорт, водительская лицензия. Все это я возила с собой.

«Почему? Почему? Почему?»

Кто-то наскоро шарил здесь в поисках ценностей, или же грабитель искал что-то конкретное? Что у меня тут есть такого, чтобы на него польстились?

«Что? Что? Что?»

Едва ноутбук загрузился, я проверила кое-какие файлы. Кажется, все в порядке.

Я отправилась в ванную комнату и плеснула в лицо холодной водой. А затем закрыла глаза и прибегла к детской игре, которая – точно знала – должна меня успокоить. Мысленно я повторяла строчки первой песни, которая пришла на ум. «Honky Tonk Women»[54].

Передышка в обществе Мика Джаггера и «Роллинг стоунз» подействовала благотворно. Отчасти успокоившись, я вернулась в комнату и принялась собирать разбросанные бумаги.

Я еще приводила их в порядок, когда услышала стук и, открыв дверь, увидела перед собой Эндрю Райана. В правой руке он держал два мороженых «Дав».

Взгляд Райана упал на кавардак в номере.

– Что здесь, черт возьми, произошло?

Я смотрела на него, не решаясь заговорить, чтобы не выдать себя голосом.

– Что-нибудь пропало?

Я судорожно сглотнула.

– Единственное, что есть тут ценного, – ноутбук, а его как раз не тронули.

– Значит, ограбление можно исключить.

– Если только грабителю не помешали закончить дело.

– Судя по тому, как все перерыто, здесь явно что-то искали.

– Или просто вымещали злость.

«Почему?»

– Хочешь мороженого? – спросил Райан.

Мы ели «Дав» и обсуждали все возможные объяснения произошедшего. Ни одно не показалось убедительным. Самыми вероятными были два: кто-то искал деньги или же хотел дать понять, что не питает ко мне теплых чувств.

Когда Райан ушел, я сложила стопкой оставшиеся папки и пошла в душ. Раздернула душевые занавески – и испытала новое потрясение.

На две ванны валялась керамическая Сиротка Энни из коллекции Руби. Лицо фигурки было размозжено, руки и ноги отбиты. На лейке душа болтался пес Сэнди, шею его туго стягивала самодельная петля.

Снова мои мысли лихорадочно заметались, руки затряслись. Смысл этого деяния не имел ничего общего с поиском денег. Кто-то явно меня не любил.

Внезапно я вспомнила «вольво». Был ли тот инцидент угрозой? А вторжение в мой номер? Я поборола порыв опрометью выскочить в коридор и броситься в апартаменты Райана.

На ум пришло, что двери здесь не запираются на замок, и я задумалась, не привести ли на ночь в номер Бойда. И кому же тогда будет угрожать опасность?

Час спустя я уже лежала в постели, более-менее обретя способность рассуждать логически, и размышляла о том, какую бурную реакцию вызвало у меня это посягательство на мое личное пространство. Что так вывело меня из равновесия – злость или страх? На кого следовало злиться? Кого бояться?

Заснуть удалось далеко не сразу.

Когда на следующее утро я спустилась вниз, Райан допрашивал Руби касательно вторжения в мой номер. Байрон Макмагон, сидя напротив, поровну делил внимание между допросом и глазуньей из трех яиц.

– Приспешники Сатаны среди нас! – твердила хозяйка.

То, что неизвестные рылись в моих личных вещах, не показалось ей достойным внимания. Это изрядно разозлило, но я смолчала.

– Что-нибудь пропало? – спросил Макмагон.

Отлично. Моим делом занимается ФБР.

– По-моему, нет.

– Вы кому-то насолили?

– Скорее уж мой пес. Собачий лай многих раздражает.

Я описала расправу с Сироткой Энни и Сэнди.

Райан как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Что ж, эта гостиница – не Лос-Аламос[55]. Сюда кто угодно может без проблем войти и выйти. – Макмагон подцепил вилкой ломтик жареного картофеля. – Чем еще вы занимались в последнее время? Я давненько вас здесь не видел.

Я рассказала о своих мытарствах с найденной ступней, о лесном доме с обнесенным стеной двором и закончила рассказ профилем ЛЖК, который получила вчера. Ни словом не обмолвилась о том, что меня отстранили от расследования, – пускай заполняет каверну сам. Пока я рассказывала, усмешка на лице Макмагона постепенно таяла.

– Значит, Кроу намеревается получить ордер на обыск? – спросил он с профессиональной деловитой невозмутимостью.

Я собиралась ответить, но мой мобильник разразился увертюрой из «Вильгельма Телля». Мужчины переглянулись, а я поспешно нажала кнопку ответа.

Звонил Ласло Спаркс из Ок-Риджской лаборатории. Я выслушала его, поблагодарила и повесила трубку.

– Россини? – осведомился Райан.

– Проверяла опции звонка и забыла вернуть прежние настройки. – Я ткнула вилкой свою порцию глазуньи, и желток тотчас брызнул на тарелку. – Вот уж не подозревала, что ты любишь оперу.

– В точку, – хмыкнул Макмагон, потянувшись за тостом.

– Это был антрополог из Ок-Риджа.

– Дай-ка угадаю. Он состряпал профиль «супа», и оказалось, что недостающий труп – это Д. Б. Купер[56].

Райан был в ударе.

– Он что-то обнаружил, когда фильтровал оставшуюся почву. – Проигнорировав его, я подчеркнуто обратилась только к Макмагону.

– Что именно?

– Не сказал. Добавил только, что эта штука может нам пригодиться. И что через пару дней будет проезжать через Брайсон-Сити – по дороге в Эшвилл.

Руби вернулась, собрала грязные тарелки и ушла.

– Так ты сейчас собираешься в окружной суд? – спросил Райан.

– Да, – сухо ответила я.

– Займешься расследованием?

– Кто-то же должен.

– Было бы недурно узнать, кому принадлежит тот дом, – заметил Макмагон, допивая кофе. – Мне после сегодняшнего заседания надо будет смотаться в Шарлотт, потолковать по душам с одним придурком, у которого якобы есть сведения о вооруженной группировке, засевшей здесь, в округе Суэйн. В противном случае я бы непременно увязался за вами.