и мазей, изготовляемых целым легионом косметических фирм, досуга и роскоши; свободного доступа к лучшему парикмахеру; врожденного хорошего вкуса и умелого выбора туалетов, которые должны были скрыть некоторые недостатки фигуры, которую природа не наделила сверхразвитыми грудными железами кинозвезды.

Дайана Кинг была привлекательна. По правде говоря, Дайана Кинг была ужасно привлекательна.

Она, тридцатидвухлетняя женщина, одетая в узкие домашние черные брюки и белую блузу с длинными рукавами, открытую у ворота, стояла в холле своего роскошного дома. На плечи было накинуто полотенце, закрывающее шею. Волосы ее были как будто отражением эбонитово-черного цвета брюк, за исключением серебряной пряди, поднимающейся ото лба и расширяющейся кверху, словно разлившаяся ртуть. Пояс из накладного серебра обвивал ее стройную талию. Она посмотрела большими зелеными глазами на входную дверь, потом взглянула в лицо Пита Камерона и спросила еще раз — Что они сделали с Дутом?

— Ничего, — сказал Камерон. Он посмотрел на ее волосы. — А что вы сделали со своими волосами?

Дайана рассеянно провела рукой по волосам. — О, это все придумала Лиз, — сказала она. — Что тут был за крик, Пит?

— А Лиз еще здесь? — спросил Камерон с нескрываемым интересом.

— Да, она еще здесь. От Дуга прямо пар валил, когда он поднялся наверх. В чем дело? Ненавижу эти встречи на высшем уровне! Он меня даже не заметил, Пит, известно вам это?

— Зато он заметил меня! — сказал женский голос, и по лестнице сошла Лиз Беллев. Все, чего не хватало Дайане Кинг, в изобилии имелось у Лиз. Она, от природы блондинка, имела волосы, не нуждающиеся в услугах парикмахера, у нее были голубые глаза, окаймленные густыми ресницами, точеный нос и с полными, словно припухшими губами рот. С годами она приобрела фигуру, на которой большими неоновыми буквами как будто было начертано слово СЕКС. Она — извините за выражение — покрыла свою бесспорную красоту лаком, твердым и непроницаемым, словно эмаль. И даже одетая «как попало» (для Смоук Райз), в простой прямой юбке, свитере, замшевых туфлях на низком каблуке и с огромной замшевой сумкой, похожей на мешок, она излучала сексуальность. На ней на левой руке было только одно украшение — огромный бриллиант, размером с небольшую злокачественную опухоль.

— Будь я проклята, если позволю хоть одному мужчине пройти мимо Лиз Беллев и не сказать «привет», — сказала она, вероятно, намекая на свою встречу с Кингом наверху.

— Тогда и я скажу «привет», — вставил Камерон.

— Я все ждала, когда вы меня заметите.

— Мне стало известно, что в свободное время вы занимаетесь ремеслом косметолога, — сказал Камерон.

— Ах, волосы Дайаны! Разве это не эффектно?

— Мне не нравится, — заметил Камерон. — Простите за откровенность. Я думаю, она достаточно красива и без всяких ухищрений.

— Молчите, чудовище! — сказала Лиз. — Эта прядь придает ей шик. Она эмансипирует ее. — Лиз замолчала. Потом с нарочитой скромностью она добавила. — Если это ей не нравится, она может смыть краску.

— Сначала подожду, что об этом скажет Дуг, — ответила Дайана.

— Дорогая, никогда не спрашивай мужчину, что он думает о какой-либо части твоего тела. Я права, Пит?

— Совершенно правы, — улыбнулся Камерон.

Дайана беспокойно посмотрела на лестницу. — Что он делает там наверху?

— Твой любимый? — спросила Лиз. — Он всего-навсего говорит с кем-то по телефону. Я остановила его, но он извинился и сказал, что у него важный телефонный разговор.

— Пит, вы уверены, что с ним ничего не случилось? Он так выглядел…

— Тебе не знакомо это выражение? — сказала Лиз. — Господи, Гарольд всегда такой. Это значит, что он намерен кого-то убить.

— Убить?

— Конечно!

Дайана резко повернулась к Камерону. — Пит, что здесь случилось?

Камерон пожал плечами:

— Ничего. Они предложили Дугу сделку, а ои им всем наплевал в физиономию.

— Мой Гарольд вышвырнул бы их из дома, — сказала Лиз.

— Именно это Дуг и сделал.

— Значит, ситуация. контролируется. Готовься к убийству, Дайана.

— Я всегда готова к этому, — ответила. Дайана. £е зеленые глаза глядеш обеспокоенно. Отвернувшись от Л из-и Камерона, она прошла к бару. — Но такие побоища происходят все чаще и чаще.

— Ну что же, Дайана, — заметил Камерон, — это бизнес. Волки пожирают друг друга.

— Как бы там ни было, это прекрасное развлечение, — вставила Лиз. — Мой лозунг — «Не волнуйся и наслаждайся жизнью». — Она игриво улыбнулась Камерону, который с готовностью ответил тем же.

И если казалось, что Лиз и Камерон объединяет постоянная сложная словесная пикировка, что их обращение друг к другу всего лишь несколько фамильярно, то это впечатление создавалось благодаря тому, что они уже много лет плыли по бурньш-волнам адюльтера, умело скрывая свою связь от окружающих. Как бы. ни была Лиз предана Гарольду, своему супругу, как бы ни был занят делами Пит Камерон, мелкий служащий, — который с минуты пробуждения начинал думать о бизнесе, им всегда удавалось находить время для встреч, начиная с первой, «пробной», до свиданий, безудержно страстных, граничащих с оргией.

Лиз Беляев страдала от болезни, известной многим тридцатипятилетним женщинам, которую медицинская наука определила термином нимфомания. Прекрасно быть замужем за преуспевающим магнатом, чудесно жить в Смоук Райз, иметь двух горничных — по одной на каждый этаж — и шофера, замечательно носить норковую и горностаевую шубы, но, когда мимо проходит кто-то вроде Пита Камерона, нелегко преодолеть искушение присоединить еще одно приобретение к состоянию Беляев. К тому же Лиз была не из тех, кто противятся манящему зову жизни. «Не волнуйся и наслаждайся жизнью»— это ее лозунг. И она следовала ему с тех пор, как себя помнила. К счастью, Пит Камерон вполне удовлетворял ее плотские желания, благодаря ему она не стала настоящей шлюхой. Во всяком случае, их поведение на людях — маска, которую они оба согласились носить, — представляло собой легкий флирт, чтобы создать у зрителей и слушателей впечатление, что вряд ли может. быть какой- нибудь огонь там, где так много дыма.

Дайана налила себе бокал коктейля и повернулась к Камерону.

— Что, Дуг решил еще кому-нибудь перерезать глотку? — спросила она.

— Да, мне так кажется.

— Я подумала, после того, что он сделал с Робинсоном, может быть…

— Робинсон? — вмешалась Лиз. — А, да, этот странный маленький человечек. Он паршиво играл в бридж. Дуг обойдется без него.

— г Без кого я обойдусь? — спросил Кинг, спускаясь по лестнице. Весело сбежав по ступенькам, он подошел к бару, где стояла Дайана.

— Поговорили по телефону, великий человек? — спросила Лиз.

— Линия занята, — ответил Кинг. Он поцеловал жену, потом, немного отойдя, внимательно посмотрел на серебряную прядь. — Дорогая, — сказал он, — у тебя на волосах яичный белок.

— Иногда я спрашиваю себя, к чему мы стараемся, —