пришло время выбирать университет для Линды, она закатила скандал. Ей нужно было непременно уехать в большой город. Не важно, на кого учиться и где, главное, чтобы это был большой город. Она горела этой идеей. Ее родители не могли себе позволить оплатить жилье для дочери, да и обучение не всякое бы потянули, но ей было все равно. В итоге я согласился ехать с ней, снять квартиру и оплатить половину суммы за обучение. Мне казалось, что это будет еще одним шагом к моей мечте, ведь мы начнем жить вместе. Я так давно этого хотел. Вот только реальность оказалась немного не такой, как я себе представлял. Вместо романтичных вечеров вдвоем — студенческие вечеринки. Вместо совместных поездок домой во время каникул — постоянные отговорки, а вместо помощи по учебе от меня она предпочитала оставаться у подруг в кампусе. Я же разрывался, город давил и душил, я скучал по родителям и нашему, тогда еще недостроенному, дому.

В какой момент я оказалась прижата к теплому боку сильными руками? Не помню, я вся растворилась в звуках голоса Кира. Моя голова удобно устроилась на его груди, и я слышала размеренный стук сердца, а его подбородок упирался мне в макушку. Кажется, он смотрел в окно. Хотя не уверена, возможно, Кир сидел с закрытыми глазами. Бутылка текилы стояла на прикроватной тумбочке, и когда сосед убрал ее, я тоже не заметила.

Зато поняла, что пауза затягивается, но не стала торопить Кира, хотя мне и хотелось услышать продолжение. Мое любопытство всегда со мной.

Впрочем, Кир продолжил довольно быстро.

— Я не буду рассказывать про те первые три года, история не в них. И про свои неудачные предложения руки и сердца тоже. Достаточно и того, что я когда-то тебе сказал в сквере. Три раза мне отказали. Наверное, уже тогда мне стоило понять, что Линда совсем не такая, какой я ее вижу. Но я был слеп и упрям, не хотел признавать свои ошибки.

Глава 14

Кир

Предлагая Эми выговорить все свои обиды и разочарования, я даже не думал, насколько мне самому это нужно. Но как оказалось, проведя день в воспоминаниях о детстве, родителях и Линде, об учебе и моем прошлом я смог не только посмотреть на свою жизнь под новым углом, но и почувствовал, как где-то глубоко во мне приоткрылась дверца, через которую тонким ручейком вытекала моя боль. Родная, мною хранимая, та в которой я привык прятаться от внешнего мира, та, что не давала мне жить дальше.

И сейчас, сидя на кровати, я сжимал руками хрупкую девушку, которая молчаливо поддерживала меня и давала просто выговориться. А я с каждым словом все больше погружался в свои самые страшные воспоминания. Но Эми была моим якорем, тепло ее тела не давало сорваться в пропасть отчаяния, как бывало каждый раз, стоило подумать про родителей; тихое дыхание, которое щекотало обнаженную кожу груди, напоминало, что не все женщины — подлые и расчетливые стервы, что у меня еще есть шанс быть счастливым, стоит только позволить себе это. А тонкие пальчики, которые иногда принимались поглаживать меня, давали невероятное чувство дома. Как будто вот именно сейчас, на этой кровати, с маленькой женщиной в руках, я на своем месте, именно тут я и должен быть.

Наверное, поэтому я сейчас так спокойно говорил про то время, когда все в моей жизни перевернулось. Впервые я рассказывал кому-то все свои переживания, не таясь, говоря все как есть. И вспоминал, вспоминал, вспоминал...

После той памятной встречи с Эми на скамейке под деревом, я все чаще начал замечать, как изменилась Линда за время учебы. Как она кривит рот при моих разговорах о доме, как нехотя возвращается в квартиру. С каким азартом она рассуждает о работе в городе.

Как она поворачивает голову вслед молодым и более богатым парням. И как итог — мы начали чаще ругаться. В принципе, все наше общение скатилось к двум состояниям. Первое — горячий секс, второе — громкий скандал.

От всего этого голова шла кругом, я просто прекратил понимать, куда мы движемся и хочу ли я по-прежнему быть с Линдой всю жизнь.

Все чаще вспоминал маленькую малышку, которая так отчаянно боролась со своими слезами, одна, с гордо поднятой головой противостояла своре мелких псов, которые только и делали, что тявкали ей в спину.

Все чаще я стал ловить себя на мысли, что такую — мягкую, но стойкую, спутницу для меня всегда хотели родители. И, наверное, впервые в жизни я готов был с ними согласиться в этом вопросе.

Но несмотря на все мысли, я не мог уйти от Линды. Эта девушка слишком давно проросла корнями у меня в душе, и просто так отказаться от нее не получалось.

Не знаю сколько бы все это еще тянулось, если бы не один звонок.

Ночью, в начале зимы, мне позвонила мама. Она была такая счастливая. Смеялась, поздравляла меня с годовщиной нашей семьи. Родители отмечали двадцать восемь лет совместной жизни. Сетовал, что меня не было с ними этим вечером, мама рассказывала, как чудесно они посидели в ресторанчике, что подарили друг другу и как скучают по своему сыну. Все было замечательно, ровно до того момента, когда мама страшно завизжала прямо в трубку. Я окаменел, не мог сказать и слова, только крепче сжал телефон и слушал... Слушал, как ругается отец, как на одной ноте, так ужасно, кричит мама, слушал звуки деформирования металла, а затем слушал тишину. Жуткую, минуту за минутой, пока связь не прервалась. Все ждал какого-то звука, хоть чего-то. Но так и не дождался.

Линда в очередной раз осталась ночевать у подруг, сославшись на совместный проект, поэтому оставив на столе записку, я просто сорвался в ночь. Гнал как сумасшедший, чтобы успеть на самолет, который уже утром должен был доставить меня в родной город, домой. Туда, где меня ждали и любили, всегда, но не в этот раз.

Я, выросший в крепкой, любящей семье, с родителями, которые отдавали всю свою любовь мне и друг другу, в один момент остался сиротой. Как потерянный мальчик я слонялся по дому, где каждая вещь напоминала о родителях, как в трансе я говорил с полицией и готовился к похоронам. И все ждал, когда приедет Линда, та единственная, кто мне был сейчас нужен.

Но она не приехала. Да что уж там, за самую жуткую неделю в моей жизни я от нее получил лишь пару сообщений.

Именно поэтому, не в силах оставаться одному в тишине всегда живого дома, я отправился обратно, к моей девушке.

Вот только моей она уже и не была. Когда я приехал в