– Посмотрю, – без энтузиазма пообещал Сиверов. – Я вот тут подумал… Завод – это завод, его не спрячешь. Но если там действительно производят танки, их надо где-то испытывать, обкатывать, или как там это у них называется… Короче, нужен полигон, а полигон – это такой объект, который должен быть заметен даже из космоса. Наличие полигона косвенно подтвердило бы, что весь этот звон насчет строительства железных дорог – просто дымовая завеса. Большого толку нам с вами от этого не было бы, зато, по крайней мере, стало бы понятно, движемся мы в верном направлении или бредем куда попало, исходя из неверной предпосылки. Может, они там и в самом деле вагоны строят!

– Да при чем тут вагоны! – с досадой отмахнулся генерал. – Ты прекрасно понимаешь, что дело тут не в вагонах и не в танках даже, а в той темной, гнилой истории, в которую я, старый дурак, позволил себя втянуть. Не поверишь, по ночам просыпаюсь и жду, когда за мной придут – поднимут с постели, дадут по морде и предъявят обвинение в организации тройного убийства.

– М-да, – глубокомысленно изрек Слепой. – Не все коту масленица.

– Что?

– Я говорю, тяжелая ситуация. В такие моменты герои детективных драм обычно просят у кого-нибудь закурить. Им говорят: так ты же бросил! А они: дай, и все. Если что, пачка на подоконнике.

– Трибунал по тебе плачет, – вздохнул Федор Филиппович. – Не понимаю, с чего ты так развеселился. Смотри, как бы плакать не пришлось.

– Смех без причины – признак дурачины, – ввернул Глеб.

– А что касается спутниковой съемки, – отмахнувшись от него, как от мухи, вернулся к делу генерал, – так тут, действительно, есть кое-что любопытное. Вернее, было.

– То есть как это – было?

– Ну, видишь ли, в один прекрасный день кто-то из операторов обратил внимание на то, что в горном районе близ этого самого Сьюдад-Боливара странным образом изменился рельеф местности: со снимков бесследно исчез отрезок ущелья. Сверху это выглядело так, словно участок длиной километров в десять заполнили землей и насадили лес…

– Маскировочная сеть, – с уверенностью сказал Сиверов. – Чертовски много маскировочной сети. И работы тоже. Да, это уже теплее.

– Увы, – отрицательно покачал головой Федор Филиппович. – Мы связались с американскими коллегами, и те сочли возможным поделиться с нами информацией. Они, разумеется, тоже заметили этот фокус с исчезновением ущелья и, поскольку все это происходит не так уж далеко от их границы, задались целью во что бы то ни стало узнать, что там затеяли господа латиноамериканцы. Это любопытство стоило им нескольких разведгрупп «морских котиков», которые в полном составе пропали без вести вместе с вертолетами. А совсем недавно командир последней группы, взятый в плен и сумевший бежать, сообщил, что в горах строится всего-навсего противоатомный бункер – надо полагать, для руководства страны.

– Ставка Гитлера «Волчье логово», – сказал Глеб. – Действительно, мимо. А это точно?

– Ну, сам я там не был, – не без яду ответил Потапчук. – Но, по-моему, даже американский морпех неспособен перепутать бункер, пусть себе и в начальной стадии строительства, с танковым полигоном.

Выпив чаю (Глеб с трудом поборол неразумное желание предложить его превосходительству валерьянки), Федор Филиппович собрался уходить.

– Одну минуту, – неожиданно не только для генерала, но даже и для себя самого сказал Глеб. – Давайте, я выйду первым. Мне все равно надо вынести мусор. А вы подождите пару минут и ступайте следом. Дверь захлопните и ступайте.

– Это что еще за фортели? – настороженно спросил Федор Филиппович.

– Если б я знал, сказал бы непременно, – ответил Сиверов, вынимая из ящика стола «Стечкин» и проверяя обойму. – Что-то вы меня разволновали, неспокойно мне как-то. Что же это, думаю, такое: на свете вон что творится, а у меня мусор не вынесен…

Генерал почел за благо промолчать, решив, что это лучший способ заткнуть фонтан красноречия, который опять – как всегда, не к месту – ударил из его агента. Кроме того, предчувствиям Сиверова он уже давно доверял больше, чем своим. В прошлом Слепого, среди всего прочего, была поросшая густым быльем история, в ходе которой ему будто бы довелось встретиться с самой Вангой и даже, согласно каноническому тексту легенды, получить от нее если не провидческий дар как таковой, то, по крайности, признание врожденных экстрасенсорных способностей. Относясь к подобным вещам с умеренным скепсисом, Федор Филиппович, тем не менее, признавал, что в своих предвидениях Слепой ошибается крайне редко. Словом, если приспичило ему выносить мусор именно сейчас, да еще и с пистолетом за пазухой – пусть выносит. Кому от этого хуже?

Глеб натянул снятый с вешалки в прихожей старый армейский бушлат, нахлобучил на голову вязаную лыжную шапочку, выглядевшую так, словно ею долго вытирали пыль и чистили обувь, прихватил мусорное ведро и вышел. Генерал послушал, как стучат вниз по ступенькам, постепенно становясь тише, его удаляющиеся шаги, хмыкнул, пожал плечами и начал неторопливо натягивать пальто.

* * *

– Ну, куда, куда ты полез? Что ты делаешь, убогий?

Сердюк чуть ли не за шиворот оттащил от приборной доски латиноамериканца в чистеньком синем комбинезоне техника, который пытался при помощи отвертки вскрыть панель бортового компьютера. Техник дернул плечом, сбросив его руку, что-то сказал – судя по тону и выражению лица, не особенно приятное, – вылез из танка и, демонстративно сунув руки в брюки, независимой походкой запылил туда, где несколько его соотечественников дымили сигаретами, сидя на штабеле зарядных ящиков.

– Ну, и куда он почесал? – устало поинтересовался Сердюк. – Что он хоть сказал-то?

– Поблагодарил вас за своевременную подсказку, – сообщил сеньор Умберто, он же Липа, который, стоя около открытого люка, с любопытством наблюдал за ходом ремонтных работ. – Сказал, что должен обсудить проблему с коллегами.

Сердюк некоторое время молча наблюдал за техником, который, остановившись у штабеля, взял из протянутой кем-то пачки сигарету, тоже задымил и начал, оживленно жестикулируя, что-то горячо объяснять «коллегам». При этом он дважды оглянулся на танк; дувший с той стороны легкий ветерок донес дважды прозвучавшее слово «побрекито» – дурачок, недоумок.

– По ходу, Саня, главную техническую проблему он видит в тебе, – сказал сверху Сумароков.

Горобец не обманул, обещая, что испанский они освоят быстро. Полиглотом никто из них, конечно, не стал, но совместными усилиями всего экипажа они уже могли бы составить краткий словарь наиболее употребительных в здешних краях ругательств.

– Ну вот какого хрена? – горестно воззвал к затянутым маскировочной сетью равнодушным небесам Сердюк. – Кому это надо – мне или им?

Небеса, как и следовало ожидать, воздержались от ответа. Провисшая маскировочная сеть лениво колыхалась; кое-где в ней уже появились прорехи, и даже снизу было видно, сколько листвы, мелких веток и прочего растительного мусора нанесло туда вчерашней бурей.