Фиш так уморительно изобразил отца, в точности передав его задумчивый серьезный тон, что Финн невольно рассмеялся и решил подыграть.

– Смысл в том, что всегда есть запасной, на случай если один потеряется, – предложил он свое решение.

– Да, но видишь ли, в чем парадокс… – Фиш потер подбородок, как часто делал отец, будто почесывая несуществующую бородку. – Пара-то мы пара, но сходство между нами небольшое. Так можно ли назвать нас парой? И, если я потеряюсь, ты уверен, что сможешь меня заменить? – Фиш покачал головой сумным видом и цокнул языком, словно разочарованный тем, что Финн не очень-то старается. Это тоже была одна из отцовских привычек.

Затем брат, уже выйдя из образа, ответил на собственный вопрос:

– Ты Инфинити, бесконечность, ну а я – противоположность бесконечности.

– То есть ты стремишься к нулю, – сказал Финн. – Бесконечно большая и бесконечно малая величина – это своего рода близнецы.

– Я в курсе, – отмахнулся Фиш. – Если число стремится к бесконечности, оно неизмеримо велико, а если к нулю – мало. Не настолько я неуч в математике.

– Именно. – Финн улыбнулся, готовясь нанести решающий удар. – Мы же сейчас про то, какой у кого хрен?

Воспоминание вызвало у него улыбку. Напряжение, возникшее из-за странного вопроса Уильяма, испарилось. Финн вспомнил, как Фиш едва не свалился с крыши, заржав над его шуткой. В итоги они, поддерживая друг друга, благополучно спустились по лестнице. А ведь могли бы и упасть, и этот вечер, вместо того чтобы остаться теплым воспоминанием, закончился бы несчастным случаем. Таких тревожных звоночков было еще много, и в конечном итоге через шесть месяцев все зашло слишком далеко.

Финн посмотрел на Бонни, размышляя над вопросом брата. Может, он и впрямь существовал, потому что являлся отражением Фиша? Или это Фиш был его отражением? Наверное, ни то ни другое. Или и то и другое сразу. Одна яйцеклетка, два человека. Может, изначально они и были едины, но с тех пор много воды утекло. Финн не решился задать такой же вопрос Бонни. Кто знает, вдруг она до сих пор считает себя лишь отражением сестры?

Уильям фыркнул во сне и пропихнул вторую вонючую ногу между сидений.

– Он немного чокнутый, тебе не кажется? – произнес Финн, переключая внимание на более насущную проблему.

Бонни пожала плечами:

– Не знаю. А что он такого сказал, чтобы называть его чокнутым? Мы легко навешиваем ярлыки типа «чокнутый» и «неадекватный» на каждого, кто просто… другой. На самом деле таким образом мы пытаемся их заткнуть, посадить на цепь. Это же так страшно – чокнутый! Все будут бояться человека, если назвать его «психически нездоровым». – Бонни подняла руки, изобразив пальцами кавычки. – Достаточно прилепить ярлык, и все, никто не станет разбираться, правда это или нет. Одно неосторожно брошенное слово, и человек лишается половины прав и свобод: его повсюду сопровождают пометки на водительском удостоверении, вкладыши в личное дело, закрытые двери, подозрительные взгляды и заготовленные лекарства. А по-моему, Уильям имеет полное право проповедовать. Он никому не делает зла.

Похоже, слова Финна задели ее за живое. Возражения Бонни прозвучали слишком яростно и уж очень напоминали заранее заготовленную речь, словно она уже много раз прокручивала этот спор в голове. Это невольно наталкивало на мысли о ее отношениях с бабулей и длинном пути к славе, который меньше недели назад привел ее на мост. Бонни не страдала психическими заболеваниями. Медведь был прав: горе надломило ее дух. Не сломило полностью, нет, – в одном ее мизинце было больше жизненной силы, чем у Финна во всем его немаленьком теле. Но ущерб оказался серьезным.

И похоже, теперь кое-кому придется платить по счетам.

∞

Уильям расстался с нами в Джоплине, напоследок дав пылкое напутствие заботиться друг о друге и всюду искать посланников Господа.

– «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне», – вдохновенно процитировал он, поблагодарив нас за то, что мы «накормили и одели» его… Ну, или, по крайней мере, обули. Финн отдал ему свои старые ботинки. Повезло, что он забрал обувь из «Блейзера», перед тем как я сбежала от него в Сент-Луис и в итоге лишилась машины вместе со всем, что в ней было.

Перед тем как уйти, Уильям вручил мне табличку, благодаря которой я обратила на него внимание и предложила подвезти до Джоплина.

– Держите, мисс Бонни. Оставьте себе.

«Я верю в Бонни и Клайда».

На обратной стороне он написал новую строчку: «Я верю, что Бонни стремится к Бесконечности».

– А Бесконечность к Бонни? – рассмеялась я.

– Да, и это тоже. – Он улыбнулся, помахал нам и ушел, закинув рюкзак на плечи, поглядывая на свои новые старые ботинки, как ребенок, который никак не может наглядеться на купленные ему модные кроссовки. А мне вдруг показалось, что я упустила что-то важное.

«НА НАШУ ГОРЯЧУЮ ЛИНИЮ поступают все новые звонки. Бонни Рэй Шелби и бывший заключенный Инфинити Джеймс Клайд были замечены в самых разных местах – от Буффало на севере до Луизианы на юге. Есть даже сообщение о вооруженном ограблении магазина спиртных напитков в пригороде Чикаго. Если верить очевидцам, преступление совершил не кто иной, как Инфинити Клайд, разыскиваемый преступник, а Бонни Рэй Шелби дожидалась его за рулем черного „Вронко“, припаркованного на обочине. Другие свидетели происшествия утверждают, что за рулем никого не было, а вот на заднем сиденье машины находилась связанная женщина, которая якобы звала прохожих на помощь. Пока все эти слухи остаются неподтвержденными, полиция не дает комментариев. Рэйна Шелби, бабушка и бессменный менеджер певицы, вчера вечером выступила на „Базз ТВ“. Она утверждает, что ее внучку похитили. В конце интервью она обратилась к мистеру Клайду с требованием отпустить девушку».

∞

Высадив Уильяма в Джоплине, штат Миссури, мы остановились на заправке, и я зашла в магазинчик, безвкусно оформленный, но по-своему забавный. Там продавалось все подряд, и я задержалась у стеллажа с книгами, задумавшись о том, что читает Финн, когда его голова не забита цифрами. Я сама никогда особенно не любила читать. Для меня слова всегда сопровождались мелодией. Может, я бы больше интересовалась книгами, если бы их писали стихами. Тогда я могла бы их спеть.

Я провела пальцем по названиям на корешках. Здесь были кулинарные книги с «рецептами Миссури», дамские романы от «местных авторов», даже «Гекльберри Финн» – на обложке были изображены мальчик и чернокожий мужчина, похожий на Уильяма, если его побрить, плывущие в лодке по Миссисипи. Я решила, что непременно должна купить ее, и едва сдержала смех при мысли о том, какое лицо будет у Финна, когда я попрошу его подписать мне книжку. Предвкушая его реакцию, я уже было отвернулась от стеллажа, как вдруг кое-что заметила.