и рук. Призрак поднял лицо на Кристину — изуродованное, сплошь покрытое рваными ранами, с проглядывающимися сквозь отсутствующую щеку зубами — и пристально вгляделся в девушку абсолютно чёрными глазами.

— Rakh, — едва слышно выдохнул стоящий рядом Мартон, до скрипа сжимая оружие в руках. Он добавил ещё что-то, обращаясь к Эйдону, но о сути сказанного оставалось только догадываться.

«Не двигайся, — сознание заполнилось чужим голосом. Саму Хель нигде не было видно. — Побежишь — умрёшь».

Существо, названное рахом, тем временем отлепилось от дерева и рухнуло на землю, словно не могло самостоятельно удержаться на ногах. По тщедушному, костлявому телу, одетому в рваные лохмотья того, что раньше могло быть дорожным костюмом, пробежала мелкая рябь — и уже в следующее мгновение призрак замер всего в нескольких метрах от Кристины и гвардейцев. Неспособность стоять на ногах оказалось не более, чем уловкой, от которой рах в последний момент отказался. Внезапно в окружающую какофонию влился новый голос — почти неотличимый от свистящего шипения раха, он кипел едва сдерживаемой яростью. Призрак мгновенно развернулся на звук.

Хель ждала его. Идеально прямая осанка, холёные руки аккуратно сложены на животе, чуть вздернутый гордый подбородок, — всё это странным образом сочеталось с бледной алебастровой кожей и глубокими чёрными глазами, явственно выделяющимися даже на фоне сгущающейся темноты. Хель встретилась взглядом с призраком; шипение и ворчание слились в сплошной хриплый свист — и рах, принимая вызов, нетвёрдо шагнул в её сторону.

Поначалу ничего не происходило: призраки замерли напротив, пожирая друг друга глазами. Сколько это продолжалось Кристина не знала, но судя по тому, что у неё затекли ноги — довольно долго. Наконец, рах не выдержал и не сводя взгляда с Хель медленно поплыл над землей. Та сразу же отзеркалила это движение и двинулась в том же направлении. Но бесконечно кружить вокруг своего противника явно не входило в её планы.

Призраки исчезли — и тут же в центре островка встретились две грязно-серые тени. В сторону, развеиваясь в воздухе, что-то отлетело: кажется, одна из них — Кристина не могла с уверенностью сказать, кто — потеряла руку; и противницы на огромной скоростью врезались в болото, поднимая тучу брызг и окатывая берег волнами. На мгновение всё стихло, но вскоре островок заходил ходуном, а из воды, по направлению к дереву, вылетело облако, клубящееся серым и зелёным туманом. Ствол угрожающе заскрипел, но выдержал. Призраки разлетелись в разные стороны, словно два магнита направленные друг к другу одинаковыми полюсами. Один — поднимая волны, ушел под воду, другой мягко приземлился на землю, на лету материализуясь в худощавую девушку в привычном платье. Первый раунд остался за Хель.

Но затишье продлилось недолго. Поднимая фонтан брызг и издавая угрожающее шипение, рах вырвался из болота и бросился к Хель. Она отбила атаку, и призрак снова отлетел в сторону, на этот раз по направлению к Кристине и гвардейцам. Кажется, он вспомнил об их существовании только сейчас. Одним рывком рах поднялся на ноги и мгновенно развернулся к Кристине — в воздухе что-то мелькнуло, и девушка коротко вскрикнула, отшатнувшись назад. Одновременно с этим, кто-то резко ухватил её за плечи и рванул в сторону, а вперёд вырвался один из гвардейцев — кажется, Мартон. Клинок подрубил ноги призрака; гвардеец, пользуясь инерцией, пропустил противника вперёд и одним ударом снёс ему голову. Рах отступил, без следа развеявшись в воздухе.

Гвардейцы, не теряя времени, подхватили Кристину под руки и повели к темнеющему в сотне метров лесу, явно рассудив, что вмешиваться в противостояние двух призраков будет себе дороже. Но не успели они пройти и нескольких шагов, как зыбкая почва заплясала под ногами. Раздался резкий металлический скрежет; миг спустя Мартон поднялся в воздух и отлетел в сторону, едва не вырвав Кристине руку. Рах всё ещё надеялся победить и не собирался так просто упускать свою добычу.

Схватка разгорелась с новой силой. Кажется, гвардейцы поняли, что единственный способ выбраться на сушу — это убить или хотя бы отогнать окончательно взбесившегося раха. Впрочем, как показалось Кристине, они больше мешали обеим противницам, чем помогали кому-либо из них, но всё же, на первый взгляд, Хель получила некоторое преимущество: в реальном мире раху приходилось отбиваться ещё и от гвардейцев, а стоило изчезнуть, как его тут же встречала Хель.

Однако от Кристины не укрылось главное: они проигрывали.

Взбешенный непрекращающимися атаками со всех сторон, рах двигаться всё быстрее, действовал всё агрессивнее. Всё чаще гвардейцы были вынуждены отступать, прикрывая друг друга, всё чаще сама Хель попадала под удар. Доставалось и самой Кристине — необъяснимые приступы головной боли, тошноты, жутких болей под сердцем и в животе становились почти невыносимыми — пока, наконец, девушка не поняла, в чем было дело.

Гвардейцы предприняли отчаянную атаку: обманным движением Эйдон спровоцировал раха на удар, а Мартон отсёк призраку обе руки с длинными когтями. Тогда Эйдон, перехватив оружие как копьё, в разбегу вонзил его призраку в грудь и, надавив всем своим весом, пригвоздил противника к земле. Раздалось пробирающее до костей шипение; непостижимым образом рассверепевший рах вырвался из захвата, разметав гвардейцев как кегли. Хель попыталась ему помешать, но пропустила удар, и длинные когти вонзились ей в грудь. Рах довольно заклокотал — всё это время он ждал этого удара. К одной когтистой лапе присоединилась другая, и призрак принялся раздирать грязно-серую тень — Хель — пополам.

В тот же самый момент Кристина почувствовала, как холодные когти разрывают её собственное тело, пытаясь добраться до сердца и лёгких. Девушка взвыла, судорожно поискала глазами гвардейцев, но те, оглушенные ударом о землю, двигались слишком медленно. И тогда она решилась. Не имеет значения, почему боль Хель передаётся ей самой; какая разница, что будут делать гвардейцы, в конце концов не стоило забывать, что ещё недавно они сами были не прочь её убить — спасаться нужно самостоятельно. И самое главное — Хель умирает за них, а эти болваны стоят и ничего не делают!

Кристина покрепче стиснула подаренный Эйдоном нож, всё ещё поблескивающий тёмной маслянистой жидкостью, и с жутким криком побежала на раха. Оказавшись рядом, она зажмурилась и не глядя изо всех сил ударила монстра в спину.

Её оглушил пронзительный вопль. Жуткая тварь колыхнулась, и Кристина почувствовала, как что-то обожгло руку, тонкой линией протянулось от запястья до локтя; ноги поднялись над землёй. Она упала, больно ударившись животом и хлебнув зловонной болотной жижи; из груди вырвался стон, но раздирающая боль в груди отступила, а значит у неё всё получилось.