— А что потом? — облизнув пересохшие губы, спросила Кристина.

Хель посмотрела ей прямо в глаза:

— Ты умрёшь здесь.

Прошло несколько невообразимо долгих секунд, в течение которых Кристина, приоткрыв рот и стискивая в руках края шерстяной кофты, ошарашенно разглядывала свою равнодушную собеседницу. Никто не пытался её напугать, не драматизировал, не сгущал краски — Хель с присущей ей прямотой просто выложила перед Кристиной совершенно реальную перспективу. Однако совсем скорое кое-что изменилось: девушка вдруг почти физически ощутила, как страх отступает, а в голове со скрежетом переключаются невидимые рычажки, отчего сознание принялось наполняться совершенно абсурдной, учитывая ситуацию, веселостью и злым азартом.

Девушка размяла занемевшие кисти и упрямо скрестила руки на груди:

— Это мы ещё посмотри.

* * *

Отряд растянулся по зыбкой топи. Хель, изящно придерживая длинную юбку, больше по привычке, чем по необходимости, гордо вышагивала впереди. За ней, с длинной жердью наперевес брёл Мартон, следом хлюпала промокшими и, похоже, безнадёжно испорченными ботинками Кристина, Эйдон, с запасной жердью на плечах, замыкал шествие.

Однако довольно быстро выяснилось, что не имеющая какого-либо веса Хель была не самым лучшим проводником. Не прошло и четверти часа, как впереди послышался негромкий возглас Мартона — нога гвардейца ушла под воду выше колена. Тот замер на месте, аккуратно перенёс вес назад и попробовал выбраться, но трясина, почуяв добычу, держала мёртвой хваткой. Тогда Мартон попытался вывернуть из сапога ступню, но ему помешали туго затянутые на голени ремни. Болото же, будто насмехаясь над его усилиями, довольно зачавкало и ухватило свою жертву ещё крепче. Дело приняло бы самый серьёзный оборот, если бы на помощь не подоспели Эйдон с Кристиной, которые сразу же поймали конец длинной жерди и вскоре вытянули гвардейца на твёрдую землю.

Сказать, что он был зол, значит не сказать ничего: кровь отхлынула от лица, ноздри раздулись, губы растянулись в зверином оскале, выглядевшем особенно неуместно на его добродушном лице; рука сама потянулась к рукояти оружия. В чувство его привёл резкий оклик Эйдона: Мартон прикрыл глаза и, слегка подрагивая всем телом, медленно выдохнул. Через несколько секунд от былой вспышке напоминало только бледное лицо да хмурый взгляд тёмных, почти чёрных глаз. Кисть, судорожно сжимающая рукоять меча, плавно разжалась. Бросив что-то, подозрительно напоминающее ругательство, Мартон перехватил жердь поудобнее и побрёл вперёд, вымещая свой гнев на болотных кочках.

Кристина проводила его задумчивым взглядом. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, о чём он подумал: Хель шла впереди и не предупредила об опасности, а затем, когда гвардеец попал в беду, призрак и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. Кто угодно решил бы, что за этим скрывается какой-то замысел. Но так ли это было на самом деле? После недолгих раздумий, Кристина неохотно признала, что однозначного ответа у неё не было. От Хель по-прежнему не исходило никакой угрозы — но что, если это не распространялось на гвардейцев?

Следующие часы стали для Кристины по-настоящему суровым испытанием — и дело было вовсе не в том, что болото дышало испарениями, почва гуляла под ногами, а над головой клубились облака мошки и комаров. Топи кишели самыми отвратительными существами, которых только можно было себе представить. То тут, то там из воды хищно выглядывали уже знакомые Кристине «пиявки» с белёсыми рыбьими глазами и нелепыми короткими конечностями. Мимо, перепрыгивая с кочки на кочку, проносились бесформенные тени; в воздухе скользили гротескные, плоские птицы, похожие на сложенные из бумаги фигурки с криво нарисованными глазами. Под ногами сновали крошечные, в половину ладони, серые существа с огромными для своего размера головами на спичечных шеях — такими большими, что их приходилось постоянно поддерживать тоненькими лапками. Эта несуразная деталь придавала им немного растерянный и даже комичный вид — как если бы эти странные создания удивлённо покачивали головами, впервые увидев людей в своих владениях. Однако безобидными они могли показаться только на первый взгляд — хищные оранжевые глаза-точки, резко выступающие клыки и самого опасного вида когти не оставляли сомнений, что питаются эти существа отнюдь не грибами и болотными ягодами. И всё это под неустанный аккомпанемент из настойчивого, вворачивающегося в уши шёпота, тихого скрежета, будто от тысяч невидимых насекомых, беспрестанно перебирающих лапками, и сонма других, совершенно непередаваемых, звуков, о происхождении которых Кристине не хотелось даже думать.

Радовало одно: что бы ни делала Хель, теперь ещё более отстранённая и сосредоточенная, чем обычно, это работало: призрачные обитатели болот не обращали на вторгнувшихся в их царство людей ни малейшего внимания. Не беспокоило их и то, что гвардейцы попросту проходили сквозь них — по всему выходило, что эти существа обитали на каком-то ином плане мироздания, который никак — или почти никак — не соприкасался с обычной реальностью.

А вот для Кристины всё было совсем иначе. Крепко стискивая в руках вновь выданный ей нож, девушка старательно обходила призраков стороной — она не забыла, что именно с её подачи «пиявки» попытались напасть на них, и повторять ошибку не собиралась. Приходилось петлять, резко останавливаться, а иногда и вовсе перепрыгивать выскакивающих на тропу, как чёртики из табакерки, «большеголовых». Вопросительные, а затем и откровенно изумлённые взгляды гвардейцев было решено попросту не замечать: всё равно объяснить им что-либо не было никакой возможности, а обращаться для этого к Хель ей почему-то не хотелось.

Время шло, и постепенно Мартон начал сбавлять темп; всё чаще слышалось тяжёлое сопение Эйдона. Сама же Кристина не переставала удивляться, что до сих пор не чувствует усталости — похоже, то жуткое пойло, которое Хель «попросила» у гвардейцев, продолжало действовать. Когда дистанция сократилась, между гвардейцами завязался разговор, который вскоре, к немалому изумлению Кристины, перерос в самый азартный спор. О сути его оставалось только догадываться: гвардейцы разводили руками, указывая то на землю, на то небольшие, укрытые ряской, озерца; хмурились и притопывали ногами, отчего во все стороны разлеталась болотная жижа.

Однако о чём бы не вели разговор гвардейцы, Кристина была этому только рада: их голоса — резкий выговор Мартона, более плавный и мелодичный Эйдона — здорово разряжали обстановку. Даже несмотря то, что сам язык по-прежнему казался Кристине странным нагромождением неразборчивых, переливающихся звуков.

Некоторое время спустя Кристина не выдержала и осторожно тронула Хель за рукав:

— О чём они говорят?

— О том, как лучше назвать это место.

— Нашли о чём спорить… — ворчливо начала было Кристина, но сразу же прикусила язык. Как ни крути, а атмосфера на болотах была самая тягостная, пусть