сместилась вбок, а затем пропала. Послышались быстрые струйки скатывающегося по сторонам песка.

 – Кольцо проверни, – буркнул хриплый голос, откашливаясь и отплёвываясь. – А то, не видя тебя, случайно закопаю.

 Я приподняла голову и оглянулась. Мы оба сидели в настоящей яме. Протёрла глаза, стряхивая песок с ресниц. Мой защитник тоже пытался отдышаться. Он выглядел огромной грозовой тучей – лица не разглядеть – падала тень. Я провернула кольцо на пальце и села на коленях. Он подался ко мне.

 – Цела? Взрывом не задело?

  – Нет, только песок...

 Он навис надо меной, тронул за плечи, всмотрелся. И после какофонии горячей нефти, песка и смолы свежо и ярко моего носа коснулся его запах – приближающегося дождя. В свете звёзд я увидела сверкнувшие глаза.

 – Вёлвинд... – не веря себе, воскликнула громким шёпотом. – Вёлвинд!

 Мои губы тотчас накрыла горячая ладонь.

 – Тшш... Аджархи не в настроении сегодня.

 – Их много?! Вчера был один и потише, но я тоже очень испугалась, – одними губами выдохнула я, и моё сердце залило счастьем. – Но, Боже, моё желание исполнилось!

 – Ты пожелала умереть в песках? Или прислуживать демонам тысячу лет?

 – Я... я...

 – Глупая девочка, – выдохнул он и вдруг прижал меня к себе. – Ну ничего, зато живая. Слава Богам!

 Мы сидели, не шевелясь, целую вечность, словно боялись, что лишнее движение спугнёт иллюзию, и всё исчезнет. Я точно этого боялась. Осторожно, словно это было незаконно, чувствовала его тепло, его настоящий запах – к грозовому прибавился земной, терпкий и очень мужской. Вёлвинд дышал странно, с хрипами, и был не таким, каким я его запомнила.

 – Нельзя оставаться здесь. Аджархи вернутся, – кашлянув, прошептал он и, наконец, отстранился.

 Луна из-за спины осветила его лицо, и я поняла, что в нём было не так – тёмные круги под глазами, запавшие скулы – он не просто устал, он был измождён. Но Вёлвинд встал и протянул мне руку.

 – Идём, Танатрея Стоули, – сказал он и вдохнул с сипом в лёгких.

 – Что с тобой? – ужаснулась я.

 – Всё в порядке. Никак не привыкну дышать.

 – Ты не дышал в десволте?!

 – Вряд ли это можно назвать дыханием... Восстановится.

 Я поспешила подняться. Он увидел голое тело в глубоком вырезе сюртука, и глаза Вёлвинда лихорадочно заблестели. Я смутилась и прикрыла рукой декольте, стянула пониже сползшую с головы блузку, весь день служившую мне платком.

 – Но они отпустили тебя! – взволнованно добавила я. – Это главное, всё позади...

 – Кроме пустыни, кишащей демонами, – усмехнулся Вёлвинд и с прищуром огляделся.

 Я тоже, опасаясь нового появления аджархов, осмотрелась и обмерла. Пустыню на много сотен метров было не узнать: над поверхностью земли стояло грязно-розовое марево, а барханы... они просто исчезли! В воздухе то и дело пунктирами проносились фиолетовые, розовые штрихи. И вместо песка перед нами повсюду мерцало под луной и всплесками света чёрное, радужное и... зеркальное стекло самых неожиданных форм. Словно великаны решили поиграть в стеклодувов. И лишь где-то в маленьких участках, скрытых за валунами, как и тот, куда отбросило меня, оставался песок...

 – Это сделали аджархи? – ужаснулась я.

 Вёлвинд рассмеялся и закашлялся.

 – А ты просто мимо проходила?

 – Я?! А при чём тут я?

 – Нельзя шарахать магией по тёмной материи. То, что наши глаза и головы не разлетелись по разным частям Храххны, можно считать неистовым везением.

 – Взрыв был таким мощным? – не поверила я. – Но я же просто хотела смести песок.

 – Угу. А плато в клочья не считается. Видела вон там, справа скалистую стену до взрыва? Её нет.

 – Это не могла быть я...

 – Вот так давай детям в руки спички... Идём. Аджархи скоро вернутся. Им теперь тут мёдом намазано.

 Вёлвинд схватил меня за руку и повёл в сторону огромного жёлтого лунного диска и другой гряды гор. Так быстро, что пришлось бежать чуть ли не вприпрыжку. На бегу я протянула ему кольцо невидимости.

 – Бери! Чтобы не увидели!

 – Оставь. – Он зажал мою ладонь раскалёнными пальцами. – У меня свои средства.

 – А почему аджархи вернутся? Почему мёдом? Как ты меня нашёл? Мы выйдем через портал в академию или сначала в твою пространственно-временную петлю?

 – Слишком много вопросов. Поторопись! Или умрём! – рыкнул Вёлвинд и потянул меня прочь от стеклянной долины так, что я едва успевала отталкиваться носочками от земли.

 Мы бежали так быстро, что в боку закололо. Он что, забыл про магию? Из-за десволта? – у меня обрушилось бы сердце от тревоги за него, если б оно не билось уже где-то в середине горла. Но после того, как я увидела лицо Вёлвинда, жаловаться язык не поворачивался, и страх подгонял не хуже. Надо потерпеть, надо постараться!

 Я вся превратилась в бег. Пальцы ног, перекат, пятка. Раз-два-три... Концентрация на шагах, словно я состояла из одних только ног.

 Наконец, мы выбрались за пределы искрящегося розоватого купола. Песок стал обычным, а воздух прохладным. А потом под подошвами зашелестел щебень. И мы добрались до причудливых скал.

 Скользнули в проход между скалой в форме громадного гриба с одной стороны и застывшем каменным монстром – с другой, и оказались в лабиринте. Вёлвинд позволил себе лишь немного сбавить темп. Я была готова уже распластаться носом в камни, но он крепко ухватил меня под локоть. Затем подсадил на большой серый валун, влез сам. Принюхался к воздуху, прислушался, присмотрелся и повёл по каменным коридорам с уклоном куда-то вверх. И только когда перед нами предстала холодная кромешная темнота он остановился.

 – Здесь, – выдохнул он и выпустил мою руку. - Безопасней.

 Я протянула ладонь – под пальцами оказалась щербатая каменная стена.

 – Это пещера?

 – Да, – отрывисто выдохнул он и снова закашлялся.

 Леденящий холод вокруг и темнота, как в карцере. Я ощупала стены привычными движениями – быть «слепой» мне не в новинку.

 – Ты отсюда откроешь портал? – тяжело дыша и согнувшись пополам, спросила я.

 – О порталах придётся забыть. Взрывы тёмной материи нарушили магический фон, – так же с сипом дыша, ответил Вёлвинд. – Если открыть портал, есть вероятность оказаться где угодно – хоть в желудке у рыбы. Или просто сотрёт из бытия, как ластиком карандаш.

 Чиркнуло огниво. Я увидела его глаза под предгрозовыми бровями, и стало стыдно, что