– Я спокойно отношусь к химическим ароматам, – сказал я, – отвращение возникает, когда я общаюсь с человеком, который моется только на Пасху и Рождество.

– Я каждый день принимаю душ, – улыбнулся Николай, – пойдемте на кухню.

– Вы общаетесь с Татой? – спросил я, устраиваясь на табуретке.

Но ответа не услышал, потому что из коридора донесся приятный голос молодой женщины.

– Кукушонок, ты где?

Парень промолчал. Раздались шаги, в небольшую кухню вошла симпатичная девушка с хозяйственной сумкой в руке.

– Вот так сюрприз, – воскликнула она, – мамуль! Ты зачем здесь? О! Заказчика Кукушонку нашла? Добрый день!

Последние слова относились ко мне, но я не успел ответить.

– Это детектив, – сказала Маргарита.

– Вадька умер, – сообщил ей Николай.

– Ох, – пробормотала незнакомка, – отмучился, бедняга. Кукушкин, поверь, ему на небесах лучше. На земле Вадик мучился. Наверное, надо помочь с похоронами? Могу поделиться деньгами.

– Вы Тата? – спросил я.

– Татьяна, – уточнила сестра Николая, – но близкие меня действительно зовут Татой. Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

– Ты знаешь, где Ольга Михайловна находится? – вступила в беседу Рита.

Девушка быстро взглянула на нее и отвела глаза.

– Говори, – велела Кузнецова, – он в курсе.

– Понятия не имею, где пребывает Ольга Михайловна, – безо всякой агрессии в голосе заявила невестка Булкиной.

Понятно, что я ей не поверил.

– Вас не волнует, что Ольгу увезла «Скорая»?

– Ну и откуда мне об этом знать? – по-прежнему спокойно среагировала Тата.

Я решил вести разговор в ее манере.

– Как правило, о появлении в доме врачей и полиции члены семьи узнают мигом. И те и другие звонят в дверь, громко разговаривают, в придачу раздаются разные звуки, например, лязг носилок. Живя даже в большом доме, трудно не заметить приезда «Скорой».

Девушка не стала спорить.

– Согласна. Но мы не живем вместе. Более того, не общаемся с Ольгой Михайловной. Она знает, что Сережа женился второй раз, но кто его супруга, он матери не сообщил.

Вот тут я на секунду потерял самоконтроль и, наверное, выражение моего лица изменилось. Маргарита мигом заметила это и не без ехидства в голосе произнесла:

– Иван Павлович, похоже, вы выстроили стройную версию о девушке, которая, узнав правду о том, как с ней поступила Ольга Михайловна, решила отомстить Булкиной, составила коварный план? Тата влюбила в себя Сергея и проникла в дом Ольги. А та понятия не имела, на ком женился сын. Татьяна не знакома с Ольгой. О том, что под этим именем к ней в семью вошла Наташа Гранкина, дочь покойной Ларисы, Булкина и предположить не могла. Невестка же, выждав некоторое время, стала сживать со свету негодяйку, которая превратила ее детство в ад. Так?

– Вы правы, – кивнул я, – роились в моей голове такие мысли.

Тата вынула телефон и стала писать кому-то сообщение, но это не помешало ей обратиться ко мне:

– Ну я бы тоже могла так подумать. Месть – серьезный мотив. Но в моем случае есть особенности, о которых вы, Иван Павлович, понятия не имеете. Первое. Я не знала, чей сын Сергей. Подождите секунду.

Девушка выбежала из кухни, а я попытался оправдаться перед Ритой.

– Ольга Михайловна рассказала мне, что ее сын нашел чудесную жену.

Маргарита подняла брови.

– Иван Павлович, вы еще не поняли, что Булкина – мастер спорта по художественному вранью? Вас в этом мой рассказ о том, как Ольга в детстве врала, что она дочь известного актера, не убедил?

– Мама, ты не совсем права, – возразила Тата, вернувшись в кухню вместе с симпатичным парнем.

– Ольга не лжет, – сказал тот, – она придумывает свою реальность и живет в ней. Дико бесится, когда иллюзия разрушается, вот тогда маман способна черт-те что устроить. Жить с ней невозможно.

– Почему? – спросил я. – Вы, наверное, Сергей?

– Потому что ты должен стать куклой, которая обязана вести себя так, как нужно ей, Ольге. Да, я сын Булкиной, – подтвердил молодой человек, – правду о матери я узнал не сразу, а когда старшеклассником стал. Наш физкультурник один раз, встретив меня в коридоре, похлопал по плечу.

– Молодец! Не ожидал от тебя!

И ушел. Я здорово удивился. А потом услышал интересную новость. Мать никогда не ходила на родительские собрания. Нужды не было, я был отличником с первого класса, даже четверок не получал, мне всегда нравилось учиться. Но в девятом классе ей пришлось посетить сходку предков, нашу школу сделали специализированной. Десятый, одиннадцатый класс – литературные. Тем, кто хотел поступать в технические вузы, пришлось искать другие учебные заведения. Маман посидела на собрании родителей недолго, ей быстро надоело, она встала и заявила:

– Вы тут решайте, что хотите. Сергей однозначно отсюда уйдет. Он победил на Всемирной олимпиаде по эстрадному пению, ему прямая дорога в шоу-бизнес. Нечего мальчику в вашем убогом заведении стихи Пушкина учить. Он – звезда почти мирового масштаба.

И, хлопнув дверью, ушла. А теперь поставьте себя на мое место. Учителя ажитировались, вопросы задают, а я моргаю, ничего не понимаю. Одно радовало: я давно решил получить образование в области компьютерных технологий, определенно надо было менять школу.

Сергей сел в кресло.

– Помнится, я пришел домой и спросил у матери: «Какая олимпиада? Какой я победитель эстрадного пения?» Она надулась: «Не знаю, о чем ты говоришь!» Но я ей допрос, как в КГБ, устроил. В конце концов она заорала: «Ты урод! У других дети многого достигли! Их по телевизору показывают. А мой тупо сидит дома! Никаких успехов!»

Сергей замолчал.

– То, что сын на золотую медаль идет, станет мегаспециалистом, не курит, не матерится, не шляется с дурными компаниями, не пьет – все это значения не имело, – вскипела Тата.

– Да ладно тебе, – остановил жену Сергей и продолжил: – Маман во время той нашей беседы голову потеряла, изложила свое жизненное кредо: она должна иметь такого сына, какого она хочет! Знаменитого. Богатого. Чтобы о нем по телевизору постоянно говорили. Вот такой мой путь. Тупой математик, который сидит у компьютера, ей не интересен! Ей стыдно, что у нее сын неудачник! Поэтому ей и приходится придумывать небылицы. Вот тогда я понял, почему мать на меня в детстве постоянно орала. Когда я в музыкальную школу из-за полного отсутствия голоса и слуха не поступил, она меня чуть не убила! Сижу, делаю уроки, влетает маман, бросает учебник на пол, по затылку меня хрясь! «Хватит гнить над книгой! В телевизоре детский конкурс песни показывают. Посмотри, как они выступают!» Странное поведение для матери. Но я, дурачок, полагал, что она так обо мне заботится, хочет, чтобы я отдохнул. И вдруг все прояснилось. Я не тот, кем она меня придумала. Следующие два года я жил на горящей бочке с мазутом. Уйти никуда не мог, восемнадцати лет не было. Дома жесткий прессинг – учись пению. Я поступил в МГУ и ушел из дома. Более с матерью не виделся. Снял комнату, начал работать, появились деньги, переехал в квартиру, встретил Тату.