– Утопила тут одну, – проворковала она, снова протягивая к нему руки. – Правда, очень миленькое?

Сахемоти с трудом удержался, чтобы пинком не отшвырнуть бывшую богиню от себя подальше.

– Ты хоть понимаешь, что натворила?! Или слово «скверна» для тебя больше ничего не значит? Иных богов заточали в мертвую плоть для наказания, но добровольно… Невообразимо! Разве мы демоны, чтобы вселяться в падаль?

– Вот только не надо насчет падали! Тело наисвежайшее! Я утопила эту девку перед самым закатом. Да она еще теплая была, когда морские собаки притащили ее на мелководье. А как мне еще с тобой пообщаться?

Сахемоти оттолкнул ее и встал.

– Каждому из нас, безымянных, пришлось чем-то поступиться, чтобы выжить. Но есть предел, уйдя за который, ты никогда не станешь таким как прежде. Ты его перешла. Боюсь, что ты бесповоротно стала демоном, если даже не понимаешь: нет ничего омерзительнее, чем бог Небесной Заводи, одетый в воняющий труп!

– Согласна. Когда тело начнет гнить, я поменяю его на другое. Не беспокойся, у меня богатый выбор…

– Демоны Нижнего мира помутили твой разум, – сказал Сахемоти, не скрывая отвращения. – Ты осквернена и проклята. Убирайся и не оскверняй меня своими прикосновениями.

– А сам-то?! – завопила бывшая богиня, вскочив на ноги. – В чье тело вырядился, а?

– В свое собственное. Никогда трупоедом не был. Всегда предпочитал живую кровь.

– Тоже мне, блюститель морали! Может, покажешь мне свой настоящий облик?

– Лучше не проси. Тебе не понравится.

– Ну надо же, «не вернуться в Небесную Заводь»! Ха, я и не собираюсь! Мне и в море неплохо! Ради тебя я отыскала это отличное тело… Снизошла к твоему нынешнему убожеству…

– Лучше бы ты осталась спрутом.

– Что значит «осталась»?! Я – богиня, я принимаю любое обличье. Ты притворяешься человеком, а я…

– А ты не притворяешься. Ты и есть спрут. Или мурена, или камбала, или морская губка. Я-то говорил с тобой как с равной…

Пренебрежение, которое Сахемоти не счел нужным скрывать, окончательно взбесило ныряльщицу.

– Ах, тебе не нравится мое тело? – прошипела она. – Ты хочешь, чтобы все было без обмана? Ладно, ты сам напросился…

Если бы в тот миг на побережье очутился случайный прохожий, он не заметил бы ничего особенного. Только что парочка ссорилась, бросаясь оскорблениями, и вдруг девица умолкла и прыгнула на мужчину, словно собираясь задушить его в объятиях. Однако взору чародея открылось нечто совершенно иное.

Кагеру прижался к корню, за которым прятался, и затаил дыхание, когда увидел Сахемоти в щупальцах огромного спрута. В одно мгновение бывший бог был спутан по рукам и ногам. Толстое щупальце обвилось вокруг его шеи, прямо перед его лицом возник крючковатый клюв морской твари, и голос безымянной прошипел:

– Сначала тебя задушу… потом подниму прилив и съем твоих слуг… а обломки этого деревянного балагана волны унесут в глубокое море. Если сюда вернется мужичье, съем и их тоже… И побережье снова станет тихим и спокойным, как и положено кладбищу… навсегда…

Сахемоти стоял спокойно, не стараясь вырваться. Он как будто и не замечал щупалец, опутавших его тело.

– Демоница, одумайся, пока не поздно. Я не люблю насилие, но все же не забывай, что я был акульим царем.

– Да какое мне дело, кем ты был? Я – царица Тайхео. Я считаю луны и управляю приливами. Я могу утопить кого угодно. Все рыбаки боятся меня. В облике тысяч морских бесов я подкарауливаю их в море и забираю их жизни…

– Держать в страхе побережье не значит править океаном…

Нежданная радость вдруг наполнила сердце Сахемоти. Его рискованные поиски памяти оказались не напрасными – кажется, он вырвал у прошлого еще одно имя.

– Ты не царица Тайхео, самозванка, – сказал он. – Глубокие области океана тебе не подвластны, сколько бы ты ни хвалилась. Ты боишься их. Побережье, шельф, рифы – вот твои охотничьи угодья. Давно не виделись, Цукиеми.

– Кто?

В шипящем голосе послышалась растерянность, хватка щупальцев чуть ослабла…

– Цукиеми, Считающая Луны. Когда-то это имя было твоим. Но рыбаки суеверны, они живут слишком близко к смерти. На месте забытого бога они создадут целый выводок страшных и нелепых демонов. Таких, как ты.

Круглые глаза спрута наполнились ненавистью.

– Что с того? Мы все стали демонами. Или умерли. Другого выбора нет. Спасибо за имя, ничтожество…

Щупальце сдавило шею Сахемоти, словно железная петля. Казалось, еще миг, – и будет сломана шея. Но ничего подобного – Сахемоти всё так же стоял и улыбался. Морская демоница с удивлением и тревогой ощутила, что нежная человеческая плоть жертвы стала твердой как камень и начала расти, раздуваясь изнутри. В кожу спрута впились острые роговые выступы. Она хотела бросить жертву, но было уже поздно. Глаза Сахемоти загорелись в темноте ярко-желтым огнем, зрачки превратились в вертикальные щели.

– Говоришь, «безмозглый» и «кровожадный»? – спросил он, завершая превращение. – С чего ты решила, что я отрекся от власти над Тайхео?

И на это раз случайный свидетель не заметил бы ничего особенного – только то, что мужчина оторвал от себя навязчивую девушку и встряхнул, словно желая привести в чувство. Но Анук, затаившийся в траве на соседней дюне, зашелся беззвучным смехом. Он представил себе ощущения демоницы, когда вместо хлипкого человечьего тела она обнаружила в своих объятиях самого страшного обитателя Тайхео – вани, морского дракона.

Что могут сделать гибкие щупальца против ороговевшей чешуи? Что клюв против пасти, полной острых зубов длиной с ладонь? Несколько стремительных движений – и откушенные щупальца одно за другим, извиваясь, упали на землю. Вани перехватил окровавленную голову спрута, встряхнул, подбросил и снова поймал, разрывая ее на куски. Незримое пространство накрыла волна кровавого тумана, пропитанного ужасом жертвы и наслаждением убийцы. Кагеру не успел закрыться – и волна настигла его, едва не лишив разума. Мокквисин зажал ладонями глаза и уши и начал повторять про себя первую попавшуюся молитву, изгоняя из сознания ужасные видения пиршества бога-дракона.

Наконец он сумел вернуть себе обычное зрение. На побережье почти ничего не изменилось. Только мужчина теперь держал девицу за шкирку, а та вырывалась и вопила:

– Не тряси меня! Не трогай! Убери руки, чудовище!

– А не свернуть мне ли тебе шею? Как думаешь, понравится тебе ходить затылком вперед?

– Не надо! Прости! Я буду тебе служить! Сделаю все, что прикажешь!

Сахемоти отпихнул девицу.

– Просят не так.

Ныряльщица ударилась в слезы.

– Прости, я не могу тебе поклониться! У меня в темени дырка! Если я тебе поклонюсь, мой мозг вытечет на песок!