большую нагрузку. Ладно, что там в будущем, уже неважно. Важно, что здесь и сейчас.

Мы разлили по первой.

— Ну что, ребята, за наш успех! — провозгласил я тост. — Мы славно потрудились, в прямом смысле слова. Есть, что отметить. Вслух мы не будем говорить, о чём речь, хорошо? А когда обогатим государство, то можно будет собраться и ещё раз по этому прекрасному поводу, и тогда уже громко кричать на всех углах, какой удачливый парень наш Константин. А пока просто выпьем.

Мы опрокинули по первой, и наши советские голодные студенты накинулись на нарезку. Да, культура пития отсутствует напрочь. Видя, что мы так скоро останемся без закуски, Лёха объявил следующий тост. За меня.

— Я хочу сказать про Сашу, с которым мы настолько давно знакомы…

— Кх-м, — предупреждающе кашлянул я.

— А, да. Мы сегодня будем говорить загадочно и обтекаемо. Но это не отменяет того факта, какой отличный парень наш Саша. Его неожиданный талант…

— Кх-м! — дружно кашлянули мы втроём и рассмеялись.

— Чёрт, за что не возьмись, ничего и сказать нельзя. В общем, за тебя, дружище. Процветай и здравствуй!

Я опрокинул вторую, и тепло живее заструилось по жилам. Так, на сегодня всё. Дальше только если пригубить. Ем и наблюдаю за детишками, чтобы никто не набрался. Пьяный язык далеко метёт. А нам это категорически противопоказано.

Третью я объявил за любовь. Каждый пусть себе додумает, что для него значит это слово. С Зинкой всё понятно. Глазищи сверкают, рука под длинной скатертью на моём бедре. Зинка, она как кошка — открыто демонстрирует свою ласку и любовь к объекту страсти. Некоторым бы поучиться у кошек. А некоторым вовсе не место у меня в голове и в сердце. Синие глаза? Да мало ли на свете синих глаз? Уж я-то знаю. Глаза — это лишь зеркало души человека, а какой за ними сам человек, это узнаётся далеко не сразу. В общем, у меня с любовью свои отношения. Поэтому третью я всё же выпил до дна. Пора бы закусить по-нормальному.

Пока Костик мучительно придумывал следующий тост, нам принесли первые тарелки. Салатики, нарезочки. Вот не могут они сразу горячее нести! Я салата не просил, поэтому буду общаться. Чёрт с ним, переварится во мне водка.

— Ну что, друзья, давайте теперь о делах. Да поставьте вы рюмки. Закусывайте лучше. Итак, мы с Алексеем прикинули варианты реализации нашего, хм, товара.

— Персика, — выдал Лёха с набитым ртом.

— Почему персика?

— Ключевое слово. Шифровка.

— Не очень-то оно на персик было похоже, больше смахивает на… что там у нас в погребах хранится? О, на банку огурцов. Так вот, давайте подумаем о нашей банке огурцов.

Неадекватное хихиканье прервало мою пламенную речь на взлёте.

— Банка огурцов, — усмехался Костя.

— Огурцов. Целая банка, — прыснула Зина. — Ой, простите, оно само, — схватилась она за салфетку, чтобы стереть с меня брызги салата.

— Ничего-ничего, — развеселился и я. — Так вернёмся к нашим огурцам. Давайте придумаем лучшее место для реализации. Тара, кстати, тоже имеет значение. Родную банку-то мы разбили.

— Ты разбил, — уточнил Лёха.

— Ну да, я имел неосторожность свалиться на неё. Давайте всё-таки о новом погребе. Мы надумали три варианта. Или четыре?

— Четыре, — подтвердил Лёха. — Андрюха, Костик, субботник. Или найти новое незасвеченное место. Свет, как мы все понимаем, неблаготворно действует на наши огурцы.

— И на нас.

— Да, на нас ещё хуже. Для нас засветка вообще катастрофична.

Мы душевно ржали над банкой огурцов, и если кто-то к нам прислушивался из-за соседних столиков, наверняка пожимал плечами, что за сыр-бор у студентов с несчастной банкой огурцов.

Все четыре варианта подверглись критике. У каждого из них нашлось множество слабых мест. Костик был категорически против тёткиного огорода. По самой простой причине — разумеется, ушлая тётушка пожелает войти в долю. И вообще неизвестно, не задвинет ли Костика на задворки.

Алкаш Андрюха отпал по той же самой причине. Не зная человека, опасно ему доверять целую банку огурцов! Хотя я бы с ними поговорил. Ну так, прозондировать почву.

Субботник слишком ненадёжен. Будем ли мы сажать деревья, бабушка надвое сказала. Скорее выгребать мусор и чистить улицы к ноябрю. Да и участок работ каждый год выпадает в рандомном порядке. А нашу банку надо заранее припрятать.

Оставался последний вариант — новый объект. Хотя и тут нужен обоснуй, что там Костик забыл с лопатой и ломом. Мы призадумались, а не зря ли сбежали из пионерского подвала? Может, вернуться да заявить с родного места? Может, в тот подвал и не сходил никто до сих пор.

Дебаты затянулись, так что в перерывах мы с Зинкой успели потанцевать. К ансамблю присоединились вокалисты, так что нам пели душевные песни о любви и подвигах. Под «Надежду, мой компас земной» танцпол оказался забит парами, так что Зинка с особым удовольствием прижималась ко мне. Пожалуй, вернёмся мы с ней на квартиру и продолжим наше дневное занятие.

— А может, мы нашу банку сдадим в скупку? — вдруг брякнула Зинка. — Тогда вообще не надо придумывать, где мы её нашли.

— Это надо обмозговать, — объявил я перерыв. — А для этого ещё выпить.

Мы вернулись за столик, на котором долгожданное горячее исходило паром.

— Ой, в меня уже не полезет, — пожаловалась девушка.

— В меня полезет, — подмигнул я ей.

— Слушайте, а мы вот что придумали, — начал Лёха. — Всё равно нам квартира не очень подходит, так что срок аренды мы же не будем продлять? Так может Костик на нашем чердаке и найдёт клад? Ой! Нашу банку огурцов. А полез он туда, да без разницы. За оконной рамой полез. На кухне она одинарная, мы решили утеплить жилое помещение. Как тебе такой план?

— Не хуже и не лучше других.

— Саш, пойдём танцевать? — подёргала меня за рукав Зина.

Блин, дай поесть. Тем более, двойная уха нереально вкусная оказалась.

— Зин, иди танцуй, я не против. С ребятами танцуй. Лёха, ну?

Все встали из-за стола и ушли отплясывать, а я хлебал ароматную уху и думал насчёт скупки. Конечно, одним чохом такую кучу золота нельзя нести. Но если поделить, посуду к посуде, украшения к украшениям, монеты к монетам…

— Александр, ты позволишь? — раздался вдруг надо мной