Окончив работу, клерк сложил деньги в холщовый мешок и просунул его через зарешеченное окошко двум охранникам, дожидавшимся в соседней комнате. Подхватив мешок в одиннадцать килограммов весом, охранники кинулись к лифту и через несколько секунд были уже на погрузочной платформе.

Полицейские из спецподразделений ко всякому привычны, однако подобной суеты водитель броневика Уэнтворт никогда не видал. А его напарник, патрульный Риччи, вообще онемел от происходящего, что было поистине благословением Божьим: Риччи был трепло, каких мало, причем тема его монологов была неизменной — его необъятное сицилийское семейство.

Уэнтворт с удовольствием разглядывал восьмерых копов-мотоциклистов. Все в защитных очках, сапогах, затянутые в кожу, они беспрерывно тревожили акселераторы своих мощных машин, будоража окрестности рыком моторов. Уэнтворт тоже не глушил двигатель и тоже время от времени с удовольствием трогал педаль газа — мощный движок охотно взвывал, но до рева мотоциклов ему было, конечно, далеко.

Голос по рации — в пятый раз за последние пять минут — осведомился, получили ли они наконец деньги.

— Нет, сэр. Пока нет, сэр, — ответил Риччи, — ждем.

Рация смолкла. Риччи, покачав головой, подмигнул Уэнтворту:

— Ну и ну! Вот это приспичило!

— Ничего себе конвой, а? — спросил Уэнтворт.

— Ну и ну! Приспичило, значит, — повторил Риччи.

— И еще по копу на каждом перекрестке, — заметил Уэнтворт. — Только не надо, пожалуйста, опять говорить «ну и ну»!

— Думаешь, успеем? — спросил Риччи, глядя на часы. — Чего они там копаются?

— Считают, — ответил Уэнтворт. — Представляешь, сколько раз надо послюнить палец, чтобы отсчитать лимон?

Риччи недоверчиво взглянул на него.

— Не полощи мозги. У них наверняка там есть какая-нибудь машина.

— Точно. Специальная такая машинка, которая им пальцы слюнявит.

Риччи снова посмотрел на часы:

— Нет, не успеем. Это просто нереально. Даже если они вынесут деньги вот прямо сейчас…

На платформу вылетели двое охранников. Они вдвоем тащили холщовый мешок, сжимая в свободных руках автоматы. Охранники подбежали к кабине.

— С другой стороны! — рявкнул Уэнтворт. Риччи приоткрыл дверь. Охранники швырнули мешок ему на колени, и Риччи тут же захлопнул дверь. Мотоциклисты, включив сирены, рванули вперед.

— Ну, с Богом, — проговорил Уэнтворт, трогаясь с места. Риччи уже докладывал по рации.

Полицейский на углу дал отмашку, и они свернули на Нассау-стрит — одну из самых узких улиц Манхэттена. Все движение было остановлено, машины прижались к тротуарам.

— Не рассыпь денежки! — сказал Уэнтворт.

— Эти гады своим мешком засадили мне прямо по яйцам, — пожаловался Риччи. — Болит, как не знаю что…

Уэнтворт захохотал.

Сказать по правде, они поначалу не верили, что на каждом перекрестке будет стоять коп, но так оно и было. Количество полиции, задействованной в операции, просто ошеломляло. Во всем остальном городе полицейского, наверное, сейчас и не сыщешь. Вот раздолье криминалу!

Вспыхнули тормозные сигналы мотоциклов, Уэнтворт увидел, что ближайший перекресток заблокировала какая-то машина. Он тоже начал тормозить, но мотоциклисты тут же ушли вперед от него, и он понял, что они не собирались останавливаться, а просто инстинктивно коснулись тормозов. За секунду до того, как мотоциклисты должны были врезаться в нее, проклятая колымага с ревом освободила перекресток. Уэнтворт еле вписался в поворот, пришлось вылететь на перекрестке на встречную полосу.

— В следующий раз наверняка разобьемся всмятку! — проорал он, стараясь перекричать свирепое завывание сирен, рев мотоциклов и свист ветра.

— Все равно не успеем! — прокричал в ответ Риччи.

— А я и не собираюсь никуда успевать! На следующем перекрестке сверну налево и врублю газ. И у нас с тобой окажется миллион на двоих.

Риччи снова недоверчиво покосился на него.

— Твоя доля — полмиллиона! — крикнул Уэнтворт. — Представляешь, сколько тонн спагетти можно купить на такие деньги?

— Слушай, — обиделся Риччи, — у меня чувство юмора не хуже, чем у тебя, только давай без шовинистских выпадов, ладно?

Уэнтворт пролетел еще один перекресток. Перед ними открылась широкая Хоустон-стрит.

В 15.09 броневик, перевозивший деньги, сообщил, что на Хоустон-стрит произошла авария. Избегая столкновения с пешеходом, решившим перебежать улицу прямо перед кортежем, два головных мотоциклиста врезались друг в друга. Обоих вышибло из седел, и они еще кувыркались по мостовой, а Риччи уже связался со штабом. Какие будут инструкции? Штаб приказал двум мотоциклистам остаться на месте аварии и оказать помощь раненым, а остальным как можно быстрее двигаться дальше. Время на исходе, осталось девяносто секунд.

Люди у штаба на парковке стояли, понурив головы. Капитан Миднайт изо всех сил саданул кулаком по крылу патрульной машины. На глазах у него были слезы бессилия.

Внезапно толпа заволновалась. Полицейские, стоявшие в оцеплении, изо всех сил пытались сдержать напор зевак. Окружной инспектор увидел мэра, его честь был без шляпы, но укутан в плед. Он приветливо улыбался и кивал головой. В ответ раздалось улюлюканье. Рядом с мэром шел комиссар полиции. Десяток патрульных прокладывали им путь через толпу.

Окружной инспектор взглянул на часы: 15.10. Почти тут же он снова посмотрел на них. Все еще 15.10, но секундная стрелка несется с какой-то прямо невероятной скоростью.

— Не успеют, — пробормотал он.

Кто-то хлопнул его по плечу. Начальник обернулся — перед ним стоял Мюррей Лассаль, а рядом — улыбающийся, но бледный как снег изможденный мэр. Его поддерживал комиссар полиции.

— Господин мэр спустится в туннель и лично обратится к террористам, — сказал Лассаль.

— Ни в коем случае, — покачал головой окружной инспектор.

— Я вашего разрешения не спрашиваю, — отрезал Лассаль. — Прошу вас немедленно все подготовить.

Окружной инспектор вопросительно поглядел на комиссара полиции, но тот невозмутимо молчал. Поняв, что начальство предпочитает не вмешиваться, окружной инспектор обратился к мэру:

— Сэр, я высоко ценю вашу озабоченность, но об этом не может быть и речи. Дело не только в вашей собственной безопасности — дело в безопасности заложников.

Краем глаза он отметил, что комиссар еле заметно кивнул. Мэр тоже вроде бы кивнул. Или просто клюнул носом от слабости? Понять было трудно.

Лассаль свирепо взглянул на окружного инспектора, затем резко повернулся к комиссару полиции: