Убрав рожок в сумку, я вынул оттуда пузырек с амброзией. Дурманящие испарения смыли все, что произошло со мной за последний час, жалкое предательство Воробья и откровения Мариеки. Требовалось сосредоточиться на выполнении очередной задачи, в противном случае я закончил бы день на карачках.

Я должен был навестить Беконфилда. Если талисман Селии не лгал и лорд был причастен к убийствам детей, мне следовало разузнать о его целях. Если нет, то я все равно должен был доставить товар своему новому привилегированному клиенту. Приложившись к пузырьку еще раз, я направился на запад для встречи с киренцем.

Пройдя полторы мили, я вошел в «Синий Дракон». Трактирщик, который, несмотря на свою болезненную тучность, уже три года управлял заведением, занимал наблюдательный пост за стойкой. Зал позади него был почти пустым, его завсегдатаи еще не окончили трудовую смену на фабриках, разбросанных повсюду в этом районе.

Я занял место за стойкой. Вблизи тело владельца, покрытое складками плоти, имело исключительно непривлекательный вид, бугорок жира вздымался и опускался при каждом мучительном вздохе. Вдобавок к трудностям дыхания киренец был тяжел на подъем, апатия проложила колею на его лице.

— Какие хорошие новости? — начал я, зная, что моя шутка останется без ответа. Ответа не последовало. Порой бывает ужасно скучно оттого, что ты всегда прав. — Мне надо поднять настроение.

Одно из преимуществ сотрудничества с киренцами состоит в том, что тебе не требуется изъясняться шифрованным языком. Никто из еретиков не работает на блюстителей закона, и белый человек посреди бара выделяется как… как белый человек посреди бара, заполненного киренцами.

Глаза трактирщика чуть шевельнулись, будто взмах крыла колибри.

Я счел этот жест знаком признания.

— Мне нужно полпинты янтарного меда и шесть черенков корня уроборы.

Последовала долгая пауза, во время которой лицо толстяка не подало ни единого признака понимания. Молчание сопровождалось едва заметным движением зрачков в сторону задней двери.

Я часто сотрудничал с Синими Драконами, и не было никакой надобности видеться с их главарем ради того, чтобы взять дури на несколько золотых.

— Не сейчас. Мне надо быть в другом месте. Передай Лин Чи, что я зайду к нему позже.

Снова последовала долгая пауза, и глаза толстяка вновь указали на дверь.

Похоже, я все же должен был повидаться с Лин Чи.

За дверью находилась тесная комната, в которой расположилась пара вооруженных топориками киренцев, одновременно грозных и скучных на вид. Они сторожили другую дверь, такую же невзрачную, как и первая. Киренец слева вежливо поклонился мне, когда я вошел.

— Пожалуйста, положите оружие на стол, — попросил он. — Его вернут вам после встречи.

Он говорил с небольшим акцентом, хотя грамматика и дикция были безупречны. Его коллега зевнул и поковырял в носу. Бросив оружие на лавку в углу, я двинулся ко второй двери.

Телохранитель справа убрал руку с лица и угрожающе поднял топорик. Я бросил взгляд на его партнера, который, кажется, был мозгом этой компании.

— К сожалению, мы вынуждены обыскать вас, — объяснил он без явного сожаления.

Требование было неожиданным и, как всякое неожиданное событие в незаконной торговле, предвещало недоброе. Клан Синего Дракона поставлял мне товар в течение трех лет, с тех пор как к ним отошла территория Мертвой Крысы. За это время мы установили взаимовыгодные отношения, основанные, как и все прочие отношения, на доверии и постоянстве. Ничего хорошего не жди от перемен в устоявшейся схеме.

Я не позволил своим опасениям отразиться у меня на лице. Еретики — словно собаки: если они почуяли страх, ты пропал. Я поднял руки, и телохранитель, что ковырялся в носу, быстро, но тщательно обшарил меня. Второй открыл дверь и взмахом руки пригласил меня войти.

— Благодарим нашего уважаемого гостя за проявленное терпение, — произнес он.

Святая святых Лин Чи, убранная с поразительной изысканностью, служила образцом высшего вкуса у еретиков и разительным контрастом окружавшей ее кабацкой обстановке. Фонари из красного лакированного дерева давали приглушенный свет, отбрасывая на стены необычные, причудливые тени. Пол устилали искусно вытканные киренские ковры, фигуры в человеческий рост, сплетенные из тысяч разноцветных нитей, тянулись до конца комнаты. Высокие благовонные палочки в расставленных по углам курительницах, сделанных в виде звероподобных полубогов, наполняли помещение тяжелым мускусным ароматом.

Лин Чи сидел посреди всей этой роскоши, развалившись на шелковом диване. Девушка поразительной красоты бережно массировала голые ноги своего господина. Это был человек средних лет, хрупкий даже для киренца, но излучающий столько достоинства, что ему позавидовал бы любой, имей он даже и в два раза больший рост. Лицо Лин Чи — сплошная маска из густой белой пудры, монотонность которой нарушала лишь пара черных мушек. Волосы были уложены самым изысканным образом: длинные черные пряди лежали на каркасе из золотой проволоки, поднимаясь над головой, словно гало. Хозяин встретил меня едва заметной улыбкой, хлопнул в ладоши, и искусственные кончики накладных ногтей клацнули в такт.

Хотя Лин Чи играл роль полоумного деспота, в нем было все же нечто такое, отчего мне всегда хотелось узнать, сколько же в этом человеке притворства. Мне все время казалось, что едва я уйду за порог, как маленький деспот отошлет служанку за тапочками и заменит нелепое сооружение на голове нормальной шляпой.

Хотя кто его знает. Никто из чужаков ни за что не поймет еретика.

Однако если его образ и был выдумкой, положение Лин Чи было чрезвычайно прочным. Слово Лин Чи Смерть-от-Тысячи-Ран было законом от Кирен-города до городских стен. Молва называла его либо побочным сыном Небесного императора, либо ребенком приезжей шлюхи, которая скончалась при родах. Лично я отдавал предпочтение последней легенде. Знати обычно недостает напористости, необходимой для поддержания контроля над столь обширным предприятием.

Менее чем за десятилетие он превратил окрестную шайку в одну из самых могущественных организаций Ригуса и сделал это перед самым носом у давно сложившихся группировок преступного мира. Руководство Лин Чи во время третьей войны синдикатов позволило его ближайшему кругу войти в число тех немногих людей, что покидают этот кровавый бизнес, поднимая его сразу на несколько ступеней выше. Ему удалось сплотить мелкие киренские шайки в единую силу, способную стоять вровень с бандами тарасаинцев и руэндцев. Теперь Лин Чи управлял половиной причалов и владел долей почти во всех незаконных предприятиях, руководимых его соотечественниками в самом городе.

Кроме того, он был совершенным безумцем, лишенным таких качеств, как сочувствие или совестливость, могущих стать препятствием на пути расширения и сплочения преступной организации. Говорят, будто в год, когда он забрал власть в свои руки, рыбу на мелководье, прикормленную трупами тех, кого Лин Чи приказал утопить в гавани, можно было ловить руками.