– Добрый. Что у тебя с телефоном? Ты забыл, что я тебе вчера насчет связи говорил? Что с телефоном?

Алексей орал и сам понимал, что зря беспокоился. Иван растерянно развел руками.

– А что с телефоном? Все нормально.

Он пригласил их жестом пройти, снял трубку с аппарата, который стоял в малой гостиной.

– Гудков нет, – удивленно сказал он.

Алексей выхватил трубку, гудков на самом деле не было.

– Ну ладно, городской не работает, а мобильник на что? Или ты его зарядить забыл?

– Нет, мобильник увез охранник, мне с утра звонок был неизвестно из какого места. Хочу узнать, откуда.

– Ты, детектив хренов! Какого черта ты лезешь туда, куда тебя не просят? Ты кто? Дипломат? Вот и занимайся своими дипломами. А я милиционер, и буду заниматься…

– Своими милициями, – подсказал Иван. – Чего ты орешь? Случилось что?

– Я не ору пока, это я только примеряюсь поорать, ты еще не слышал, как я ору. Почему я все время должен опасаться за твою драгоценную шкуру? А у тебя все время то телефон не работает, то ты трубку не берешь. Кстати, – сказал он вполне нормальным тоном, – а что с телефоном?

– Не знаю, вчера работал. – Миша, – позвал Алексей.

Миша выдвинулся на передний план.

– Познакомься, Иван, это Михаил Некрасов, лейтенант, тоже работает по делу. Миша, позвони в отдел, пусть пришлют эксперта-телефониста, надо разобраться, почему телефон молчит.

Миша достал мобильник и начал нажимать на кнопки.

– У тебя вообще какая-нибудь связь есть? – спросил Алексей.

– У охранника есть.

– У охранника… А у тебя? – У меня, получается, нет.

– А где твой мобильный, я что-то не понял?

– Увезли к начальнику охраны холдинга, чтобы узнать, откуда звонили.

– Ты хочешь сказать, чтобы узнать, кто звонил?

– Звонила моя любовница – Ландыш. Только я не понял, откуда. Она звонила рано, что ей несвойственно, слышался шум. Стало интересно, вот я и попросил узнать, откуда.

– Ну, это глупости. Узнать, кто звонил, можно. Но узнать, откуда звонили, если звонок специально не отслеживать, нельзя. Это надо с сотовым оператором связываться через милицию.

– Значит, напрасно я трубку в чужие руки отдал? – Значит, напрасно. Вообще, я тебя просил без самодеятельности? Просил. А ты что делаешь?

– Понимаешь, у тебя сейчас дел по горло, а у меня собственная охрана, – с некоторой гордостью сказал Иван, – вот я и решил, что займу ее, охрану, то есть, – уточнил он, – делом.

Подошел Миша.

– Сейчас приедет, – сказал он, – только еще спросили, может, телефон за неуплату выключен?

– За неуплату? Это вряд ли. Лидка все квитанции сохраняет. Можно посмотреть. Да она сама с минуты на минуту явится, я спрошу.

– Кто явится?

– Лидия, подруга, которая в этой квартире живет, когда я за рубежом работаю.

– Ты с ней заранее договорился? – Да, еще позавчера.

– Позавчера, значит, – сказал Алексей задумчиво, – позавчера.

В дверь позвонили, охранник привычным движением выхватил пистолет.

– Ты, парень, расслабься, – сказал ему Алексей, выходя в коридор, это наш сотрудник, наверное.

Глазка в двери не было, пришлось спросить, кто. – Служба связи, – сказал в ответ мужской голос. А службу связи мы не вызывали, кажется. Алексей сделал знак охраннику, чтобы тот спрятался за дверь, знаком отправил Мишу в малую гостиную, а Ивана – на кухню. Сам открыл дверь и посторонился, пропуская в квартиру мужчину с ящиком, в котором лежал моток провода. Провод был не телефонный, это однозначно. Мужчина был накаченный, в надвинутой на лоб кепке, рабочих брюках, клетчатой рубашке и тяжелых «солдатских» ботинках.

– Ты, что ли, хозяин? – спросил он Алексея.

– Я, – ответил тот, – только я никого не вызывал. – А я вот пришел, – сказал «связист», резко выхватывая из ящика продолговатый предмет.

Баллончик с газом, подумал Алексей. Воспользоваться им налетчик, конечно, не успел, потому что сразу оказался в горизонтальном положении, да еще с вывернутой рукой. Обалдело обводя глазами собравшихся вокруг него мужчин, он тихонько ругался матом, боясь пошевелиться под мощным телом охранника холдинга.

Алексей вызывал следственную группу.

– Ты что, Пронин, носом преступления чуешь, что ли? – удивленно спросил его дежурный, – как куда ни поедешь, блин, так труп.

– Не труп, а преступник пойманный.

– Тогда чего следственную группу на место вызываешь? Тащи его в обезьянник, потом следователь допросит.

– И то верно, видимо, я заработался.

Наталья не находила себе места. До прихода парикмахера оставалось еще около часа, а ей, кажется, нечего делать. Полину она с трудом уложила спать, пообещав ей, что точно, честное слово, даст ей побрызгаться своими духами перед выходом в театр. Конечно, как же можно спать, когда столько дел: игрушки собрать в сумку, туда же сложить мультики и книги, а еще пластилин и фломастеры! И не все, что дома есть, а только некоторые! Выбирать надо. Поэтому обычное дневное укладывание превратилось в настоящее приключение с длинными уговорами и обещаниями.

Наталья еще раз просмотрела вещи Полины. Кажется, ничего не забыли. Конечно, не страшно, если и забыли что-нибудь, всегда найдется возможность недостающую вещь переправить в квартиру родственников. Полина там ни в чем не будет нуждаться, да и скучать Танюша ей не даст – это факт. А как она сама будет без дочки целую неделю, непонятно. Почему-то она определила для себя этот срок – неделю. А там – кто его знает? Может быть, преступника поймают уже сегодня или завтра, а может быть, никогда не поймают. Позвонить, что ли, Ивану Ильичу? Почему-то позвонить очень хотелось. Что она ему скажет? Спросит, как у него дела? Интересно, он примет ее за ненормальную или нет? Глупости, не будет она ему звонить. Или все-таки позвонить? Ведь у него вчера что-то произошло? Позвонить! Она решительно достала мобильник. Ни один номер не ответил. Жаль. Он так ей нравился! Она смотрела на его фотографии, которые с гордостью показывала Анна Дмитриевна, и представляла себя рядом с ним. Особенно ей нравилась та, на которой Иван был изображен на фоне Эйфелевой башни. Одна рука у него свисала вдоль тела, а другая лежала на стволе дерева. Как раз под этой рукой Наталья бы уютненько уместилась. И эти мечты о нем постоянно подпитывались рассказами Анны Дмитриевны, которая в племяннике души не чаяла. Истории о нем были настолько красочны, что, кажется, Наталья его всегда знала, даже когда еще сама не родилась. Он ей даже снился. Иван был ровесником Ольги, и Анна Дмитриевна, видимо, питала тайную надежду на то, что они с Ольгой познакомятся, понравятся друг другу, и, кто знает, может быть, поженятся. Но судьба как-то не складывалась. Они с Ольгой ни разу нормально не встретились. Когда Иван был в стране, Ольга оказывалась на гастролях, а когда она возвращалась, он уезжал. Так и не получилось у них ничего. Иван, конечно, не догадывался об этих тайных планах своей тетушки, а если бы даже и догадался, наверное, не бросил бы свою невесту. Или не было у него тогда никакой невесты, она, кажется, только недавно появилась? Анна Дмитриевна с неодобрением рассказывала Наталье о том, что она узнала про увлечение племянника какой-то очень не подходящей для него девушкой. То есть совсем не подходящей. Наталья относилась к этим рассуждениям скептически. Что-то такое она предполагала. Девушка, которая появилась в жизни любимого племянника без ведома тетушки, никак не могла понравиться. Ну просто никак. Ведь Ванечке нужна была совершенно особенная, без изъянов, девушка. А таких на свете просто не существует. Потом она узнала, что девушка из очень богатой семьи, учится в МГИМО, Иван проводит с ней все свободное время, когда бывает в Москве. И Наталья решила перестать о нем думать. Для чего ей о нем думать, если он – практически женатый мужчина? Она и не думала, только иногда в ее мозгу вдруг возникал какой-то странный выплеск образов событий, которые могли бы быть, но не случились. Она представляла себя рядом с ним. Это был какой-то старинный дом, сад, дети, он рядом. Она по-хозяйски поправляет ему галстук, он целует ее в оба глаза. Такая семья, как у родителей. Она даже советовалась по этому поводу со своим однокурсником, который работал в психушке в отделении для алкоголиков. Он ей тогда сказал, что, в принципе, психическое здоровье – вещь очень относительная. Абсолютно здоровых, с точки зрения психиатра, людей нет. И поэтому, если она, Наталья, не кидается на окружающих и не впадает в длительно текущую депрессию без видимых на то причин, то может считать себя здоровой. А эти фантазии – результат пляски гормонов. И вообще, надо идти замуж, рожать детей и заниматься чем-нибудь менее сложным, чем реанимация новорожденных. Однокурсник был, кстати, не женат, к ее просьбе отнесся как к поводу завязать с ним отношения и еще почти месяц звонил ей домой, напрашиваясь на кофе. Машке это надоело, и она его отшила. Наталья потом долго мучилась оттого, что они обидели такого хорошего человека.