* * *

Примерно в это же время закончилось кувырканье куска вертолета со Стоматологом, и теперь уже, увы, единственным его спутником – китайцем, намертво вцепившимся в его куртку. Сила, которая так беспощадно вышвырнула Михаила, на них подействовала наоборот – накрепко распластала по торцевой стенке кабины. Момента вылета Ортопеда они даже не заметили, их резко развернуло, да еще снежный заряд перекрыл видимость, а через несколько секунд, когда Стас оглянулся, то кроме крутых склонов, периодически появляющегося куска неба или снежной целины, ничего видно не было. Стас крикнул, но даже он не расслышал собственного голоса. Шум от их «железного коня», ударявшегося, видимо, о неровное каменное основание, слегка покрытое снегом, напоминал падение стойки алюминиевых кастрюль на бетонный пол склада, причем в качестве стабилизирующего движения хвоста служила консоль хвостового винта вертолета, умудрившаяся «отметиться» на каждом камне по пути. Стас представил, что бы было с ними, если бы не эта железяка, и ему стало, пожалуй, впервые в жизни как-то не-уютно – в подобной ситуации ни его сила, ни его ловкость, ни тем более связи и банковский счет ничего не решали. Тут было: или везет, или нет. Пока везло. И он был даже благодарен судьбе, что даже в этом, ну совсем уж нелепом случае, она о нем позаботилась.

Всему когда-нибудь приходит финал.

Замедлив движение и пару раз перекатившись, заставив людей также повращаться, «средство передвижения в экстремальных условиях» легло на бок и замерло. Стас и Ху приняли вертикальное, по отношению к земле, положение и тупо уставились друг на друга. Через некоторое время Стас вдруг спросил: «А где Мишка?»

Ху поводил глазами, потряс головой, видимо, стараясь понять, что произошло, и вообще, где он. И ответил: «Не вижу! Он нас покинул, я не заметил как».

– Мишка! – закричал Стас, но, во-первых, после шумного спуска у него в ушах звенело, как будто рядом стая сверчков была, да и заложило от перепада высот. Ответа не было.

Стас огляделся. Его с Ортопедом рюкзаки, намертво забитые под остатки сидений, сохранились. Он вытащил ракетницу, спрыгнул на снег и выстрелил в направлении, откуда, по-видимому, они съехали. Но на фоне снега и кусков тумана он и сам не увидел полета ракеты. Правда, результат был, пласт снега съехал и наполовину завалил Стаса, ударил в бок кабины, и она предательски закачалась. Стас едва успел за нее зацепиться, как она съехала еще метров на двадцать вниз.

– Стрелять в горах нельзя! Опасно! Лавина пойдет! Нас учили! – завопил Ху, – а то совсем пропадем!

– Знаю! Неучи! – хмуро ответил Стас, – лучше скажи: ты в этих местах бывал?

– Не здесь, но недалеко, – ответил Ху, – сопровождал китайскую экспедицию и один раз русских. Но они непонятные какие-то были. Приехали внизу в долине, километров сто, наверное, южнее, в горы не пошли, три дня водку пили, потом купили шкуры козлов у местных охотников, пофотографировались и уехали. Заплатили все же хорошо, не жадные были.

– А как тут народ, не съедят нас? – спросил Стас.

– Наверное, нет, – подумав, ответил Ху, – хотя и охотники, но дикари, вроде наших в Тибете, многобожье у них, животных за богов принимают (Ху передернуло от справедливого возмущения), в перерождения верят, охотятся только по особой необходимости. Главный храм у них царю обезьян посвящен, они ему молятся, совсем необразованные.

– Ну, тогда у нас какие-то шансы есть, – решил Стас, – давай, Моржовый, собирайся, потопаем. Ты нести хоть что-нибудь можешь?

Ху кивнул.

– Ты не смотри, что я маленький, – заметил он, – мы, китайцы, народ выносливый. Я еще до учебы носильщиком был. По сорок килограмм груза, целый день по горным дорогам носил. Сейчас столько не смогу, но, если мало-мало торопиться будем, справлюсь.

– Хорошо, – Стас оценивающе посмотрел на остатки груза в обломках вертолета, – возьми Мишкин рюкзак, и все лишнее, что тебе не надо, оставь. Главное: еда, ну, выпить, если чего, для поддержки здоровья, но немного, фонарь, ракетницу, спальник возьми. А из оружия там вроде «помпа» осталась, ну, ее тоже, и патроны. Его «винтарь» выкинуло, а может, он с ним и свалился. Так что из серьезного только мой карабин с ночным прицелом и остался. Ну ничего, справимся. А остальные вещи давай под камень в мешке и ящике сложим, авось еще сюда вернемся.

Стас пошерстил и свое барахлишко, достал спутниковый радиотелефон и попытался связаться хоть с кем, но из братанов просто никто на связь не вышел, а Громову вроде бы дозвонился, кажется, даже его голос слышал, но через пару минут все стихло. Стас попытался вытащить аккумулятор, но вместо целой коробочки достал куски пластика вперемешку с каким-то желе, которое очень щипало пальцы. Выругавшись, он все это выкинул и долго держал пальцы в снегу, смывая то ли щелочь, то ли кислоту какую-то, пока зуд не прекратился. Запасного аккумулятора не было, так что оставалось надеяться только на себя. Стас выломал два каких-то деревянных бруска, один взял себе в качестве щупа, второй отдал Ху, спрыгнул на наст, посмотрел на оставшиеся обломки, среди которых виднелись ящики с инструментами геологов, совершенно теперь бесполезными, надел рюкзак и повесил карабин через плечо. Потом, сказав: «Ну, пошкандыбари-ли, благословясь », Стас начал осторожно двигаться вниз, так чтобы Ху успевал за ним.

Если бы не происшествие, которое привело их сюда, то они вполне сошли бы за благополучных туристов. Солнце поднялось достаточно высоко и ощутимо грело, снежные языки лежали в расщелинах, но двигаться приходилось очень осторожно, так как под раскисшей от солнечных лучей поверхностью, слегка покрытой мхом или лишайником, в общем, чем-то, на что с опаской, но все-таки можно было опереться, находилась промерзшая почва. В начале пути Стас пару раз поскользнулся и упал, но без серьезных последствий, правда, слегка измазался, поэтому темп спуска слегка замедлился. Настоящие альпинисты и туристы знают, что большинство неприятностей с переломами конечностей и «летательными», как говаривал один не шибко грамотный, но политически весьма образованный партийный работник, которого в молодые годы Иванова включили в их отряд, совершавший подъем на один из «пиков Коммунизма» еще в славное застойное время. Поход предполагался, как подарок очередному съезду КПСС, поэтому на халяву им дали вполне приличное по тем временам оборудование и снабжение.

Однако хорошее дело всегда имеет свою отрицательную сторону, как сказал ирландец, давая деньги на похороны тещи. В придачу к экипировке им придали и пар-тайгеноссе, так как среди них были только комсомольцы. Мужик этот был бы, в принципе, не особой обузой, так как он, в отличие от остальных, отягощенных рюкзаками