Начало тура и бурное обсуждение сборника Depeche Mode совпало с выходом трибьюта For The Masses: An Album Of Depeche Mode Songs, в который вошли кавер-версии песен Мартина Гора в исполнении тяжеловесов рок– и поп-музыки. Кстати, некоторые из этих каверов стали впоследствии очень популярны, что нечасто случается с проектами подобного рода. В трибьюте приняли участие Smashing Pumpkins, Rammstein, Deftones и The Cure. «Мартин Гор – фантастический автор, – рассыпался в комплиментах Джефф Турзо из электро-рок-группы God Lives Underwater, которая решила сделать кавер на Fly On The Windscreen. – Он написал так много замечательных песен. Мы слушали их и задавались вопросом: почему нам не пришли в голову подобные идеи? Его песни незамысловаты, но в то же время просто великолепны». От такого признания среди известных музыкантов Гор терял дар речи: «Разве это не огромная честь для музыканта, когда столько знаменитых групп перепевает его песни, тем самым давая понять, какое влияние оказала на них эта музыка?»

Однако именно это массовое почитание повергло Гора в тяжкие раздумья. Его слава летела впереди него, и это поднимало планку все выше и выше. После завершения Singles Tour в декабре 1998 года Гор заперся в своей студии в Хартфордшире и начал сочинять песни для нового альбома Depeche Mode. По крайней мере, он намеревался заняться сочинительством. На деле же Мартин часами просиживал перед чистым листком бумаги, безрезультатно перебирал струны своей гитары или отстраненно наигрывал что-то на пианино. Впервые в жизни он узнал, что такое творческий кризис. «Чем дольше ты пишешь песни, чем больше их у тебя, – говорил он позже, – тем сложнее создавать по-настоящему интересные вещи. Проходили месяцы, а я так ничего и не добился. Я чувствовал, что у меня больше нет стоящих идей».

Гаан посчитал творческий кризис Гора неизбежной реакцией на неизменный в течение долгих лет порядок его творчества. «Быть может, – говорил он, – ему просто наскучил весь этот процесс».

Флетчер же видел в происходящем структурную проблему: «Не думаю, что Мартину очень уж по нраву сочинять песни. Он написал не так много песен. По-настоящему он собирается с силами, только когда дело доходит до студийной записи альбома. Только тогда он и начинает работать». Менеджер группы Джонатан Кесслер дал третье объяснение затруднений, с которыми столкнулся Гор: «Мартин слишком давит сам на себя, когда пишет. У него в голове песни возникают намного быстрее, чем ложатся на бумагу». Вероятней всего, каждый из этих факторов сыграл свою роль. Гор зашел в тупик, а десятый альбом Depeche Mode долгие полгода оставался лишь горой многообещающих набросков. Так что Гор уже был на грани капитуляции.

В конце концов спас положение Дэниел Миллер. Он отправил в студию к Гору двух его старинных приятелей: продюсера Depeche Mode Гарета Джонса и клавишника Пола Фригарда. Иногда они работали с Гором в соавторстве, а иногда брали на себя роль тренеров по мотивации. Спустя годы Фригард вспоминал, в каком плачевном состоянии был Гор в начале их совместных сессий осенью 1999 года: «Он зашел так далеко, что сам себя убедил в том, что, возможно, уже никогда больше не напишет хорошей песни». Гарет Джонс так описывал состояние Гора: «Мартин – как робкий дух, сквозь который пробиваются сияющие лучи музыки. Но почему-то дверь захлопнулась и доступ этого света прекратился. Это угнетало его». Джонс считал, что помочь выйти из творческого коллапса Гору должно отсутствие внешнего давления: «Мы попытались создать для него максимально благоприятную для творческого процесса атмосферу. Мы экспериментировали с песнями в непринужденной, здоровой, позитивной обстановке. Иногда мы занимались групповыми медитациями, слушали музыку, ели вместе и почти не выходили из студии».

В процессе творческой работы проблема решилась. Фригард однажды навестил Гора в студии, когда тот безуспешно пытался доработать на фортепиано раннюю версию I Feel Loved. Клавишник предложил Гору переключиться на гитару, а сам занял его место за фортепиано. Тут-то все и произошло. «Это помогло ему раскрыться, – рассказывал музыкант. – Он играл вещи, которые еще не были закончены, – раньше он никогда не делал подобного в присутствии других.

Но стоило ему начать, как двери распахнулись и он сказал: “У меня есть новая идея для текста!” и “А вот это я хочу изменить!”. Меня это очень впечатлило тогда, потому что я наблюдал за тем, как этот талантливый человек вновь обретал веру в себя и как работал его мозг». Гор подтвердил эти впечатления. «Мы с Дейвом и Флетчем втроем корпели в студии – и ничего! – рассказывал он. – А затем в студию пришли Пол и Гарет. Они сидели и ждали, когда же им найдется применение, и я подумал: “Дайте мне два часа, и я напишу песню, с которой мы сможем начать”. Это было действительно важно для меня».

То, что произошло тогда, стало для Гора настоящей революцией. Открытость, не свойственная этому замкнутому чудаку Мартину, поразила даже его давних товарищей. Дэниел Миллер рассказывал: «Мартин вообще не из тех, кто охотно раскрывает карты. Услышать новую вещь от него можно только тогда, когда он на сто процентов в ней уверен. Кто знает, сколько замечательных песен он от нас таким образом утаил». Но факт есть факт: песни прямо-таки хлынули из него, как только с помощью Джонса и Фригарда ему удалось выйти из творческого кризиса. Гор был настолько благодарен, что сразу же пригласил Джонса принять участие в работе над Exciter в качестве звукорежиссера. Перед этим, конечно же, состоялась встреча с Дейвом Гааном. Полностью реабилитированный фронтмен привез с собой из Нью-Йорка не только грандиозное вдохновение для следующей пластинки Depeche Mode, но и сокровенное желание добавить к ней собственные песни. Однако последнее он скрывал от Гора до окончания студийной работы. На то у него были свои причины.

«В течение многих лет я время от времени писал песни, но ни одну из них так и не довел до безупречности, – рассказывал Гаан в 2003 году вебмастеру Depeche Mode Даниелу Барасси. – Когда я впервые набрался смелости показать Мартину что-то свое, я представил ему песню Closer (позже она выйдет на стороне Б сольного сингла Гаана I Need You). Однажды во время работы над Ultra я сыграл Гору демоверсию этой композиции, и, похоже, она ему и правда понравилась. Был момент, когда я даже подумал, что песня войдет в альбом Ultra. Я был очень воодушевлен. Это продолжалось три дня, пока в группе не начались серьезные дебаты по выбору песен для Ultra. В результате оказалось, что Closer не сочетается с остальными композициями. Мы тогда наиграли пару песен с Тимом Сайменоном». Гор же в интервью 2005 года рассказал об этом инциденте следующее: «Я никогда не пытался загнать Дейва в рамки и не отговаривал его от активного участия. Во время записи Ultra он принес довольно неплохую песню, но она не подходила к остальным композициям. Дейв и сам понимал это. Это был единственный раз, когда он предложил мне свою песню».

Гор решил, что Гаан похоронил свои амбициозные намерения однажды попробовать себя в этой области. Но на самом деле фронтмен не предлагал новых идей скорее из-за смирения и боязни быть снова отвергнутым. Даже во время работы над Exciter опыт с не принятой в альбом Closer все еще сковывал Гаана: «Меня тогда это сильно задело. Я чувствовал себя так, словно меня отбросили на несколько лет назад». Вполне возможно, что Гор мог бы избежать множества неприятностей и нелицеприятных отзывов в прессе, если бы перед началом студийной работы над Exciter откровенно поговорил со своим фронтменом, вместо того чтобы в очередной раз промолчать в лучших традициях Depeche Mode. Гору стоило бы догадаться, что Гаан в создавшейся ситуации очень нуждался в поддержке. Тем более что его собственный творческий кризис лишний раз подтвердил: написание песен – не что-то происходящее само собой, создание каждой песни – настоящая борьба. Так или иначе, чувство безысходности, накопившееся у Гаана, все же нашло свой выход, но, к сожалению, произошло это в итоге на глазах у многочисленной публики.