Житков руководил работой в трюме № 3; шкипер взял на себя трюм № 1. Спустившиеся с ними люди работали с ожесточением, и в скором времени Житков обнаружил две банки. Их вынесли на палубу и встряхнули, чтобы нарушить перегородку, разделяющую кислоты. Одна банка тотчас загорелась.

Струя огня била из нее, как пламя паяльной лампы.

Продолжая раскопки, Житков извлек еще одну банку. Однако, кто мог сказать, сколько еще было заложено в трюме?

Вскоре и старый шкипер извлек жестянку и с торжеством принес ее Житкову.

— Дорого дал бы я, чтобы узнать, кто это сделал?

— Удовлетворю ваше любопытство бесплатно, — сказал Житков. — Немец, скрывавшийся под именем Бэра, был слишком осторожен, чтобы делать это своими руками. Он нанял для этого вашего первого офицера.

— Майлса? — едва не задохнувшись от негодования, спросил шкипер. — Английский моряк мог пойти на такую подлость? — Шкипер с поникшей головой направился было обратно к трюму. — На моей «Марии»… Англичанин! — Он остановился и спросил: — Сколько времени еще в нашем распоряжении?

— Точно не скажу. Но кислота действует довольно быстро.

Шкипер молча кивнул головой и исчез в трюме.

Через полчаса Житков нашел пятую банку. Весь нижний ряд тюков был осмотрен. Можно было надеяться, что в третьем трюме снарядов больше нет, и пора переходить во второй. Времени оставалось совсем мало, а тут еще некстати резко усилился ветер. Развело волну. «Марию-Глорию» стало класть с борта на борт. Верхние тюки то и дело срывались и грозили завалить шахту, где работали моряки. Партия Житкова стала редеть. Мало кто хотел быть заживо погребенным под пенькой… Оставшиеся внизу люди с настоящим остервенением выдирали тюки и крепили их к гаку, на котором груз вытаскивался наверх и майнался на борт. Работа подвигалась медленно.

Житков и шкипер выбивались из сил. Шкипер наконец отыскал еще одну банку. Это был первый снаряд во втором трюме. Старик выполз из штрека со своей находкой, и как раз в это время от сильного крена «Марии-Глории» груз пополз поперек трюма. Крепления не выдержали, и Житков оказался заваленным, как при обвале шахты. Он не сразу сообразил, что случилось, но когда понял, мороз пробежал по его спине. За толстым слоем пеньки не было слышно ни малейшего звука, даже могучих ударов волн о железные борта судна. Житков не имел представления о том, что происходит, не знал, приняты ли меры к его освобождению. Сам он был бессилен помочь себе. Нора, в которой он очутился, не позволяла даже повернуться. Нечего было и думать раздвинуть ее стены изнутри. Житков погасил переносный фонарь. Оставалось одно: ждать. А между тем с минуты на минуту мог возникнуть пожар…

Шкипер ясно представлял себе опасность, угрожающую русскому и всему судну от оставшихся в трюме снарядов. Он собрал экипаж и рассказал о положении дела.

— Нужно спасти русского, — сказал старик. — Кто идет со мной?

— Все, кто вам нужен, сэр, — раздалось из рядов команды.

Во главе со шкипером люди бросились ко второму трюму. Работа закипела, но в самый разгар ее кто-то крикнул:

— Пенька горит, сэр!

Шкипер принюхался. Снизу тянуло едким чадом. Дыма еще не было видно, но скоро темные струйки просочились между тюками.

Шкипер разделил людей. Одни вместе с ним энергично откапывали Житкова, другие готовили к спуску спасательные суда. О пожаре на «Марии» уведомили флагмана каравана. Ответ последовал через несколько минут: «Если пожар не может быть ликвидирован собственными средствами, то, не задерживая конвоя, затопите трюмы. Команда будет принята эсминцем эскорта».

Шкипер понял, что судьба его «Марии-Глории» решится в ближайшие минуты. Но, если не удастся вытащить Житкова, он все же не решится затопить трюм, хотя почти уверен, что дым все равно задушит русского.

Руки старика были в крови. Лицо побагровело. Он работал за десятерых, сам не зная, откуда берутся силы. Все мысли сосредоточились на одном — спасти, спасти русского. Выбор был сделан: он рисковал своей старой «Марией» во имя спасения русского.

Работать без респираторов стало невозможно. Около шкипера осталось человек пять-шесть.

— Если мы не пустим в ход помпы, — сказал старший механик, — будет поздно.

— Что вы хотите сказать? — спросил шкипер.

— То, что вы уже сейчас можете приказать людям покинуть судно.

— Дайте мне еще несколько минут!

И старый шкипер исчез в дыму.

Вскоре до него глухо донесся голос механика:

— Время вышло, сэр. Прикажете спускать шлюпки?

— Еще две минуты!

— Слушаю, сэр. Часы у меня в руках.

И когда механик, не отрывавший взгляда от часовой стрелки, уже нагнулся над трюмом, чтобы окликнуть шкипера, снизу донесся торжествующий крик нескольких голосов. Из трюма с рук на руки передавали задохнувшегося Житкова.

Пока Житкова приводили в чувство, механик распорядился задраить трюм, где горел груз, и подать туда по пожарным шлангам воду. Но скоро стало ясно: мощность старых помп «Марии-Глории» была недостаточна для борьбы с разгулявшимся огнем. Из-за необходимости пропустить в трюм шланги, нельзя было наглухо задраить трюм, чтобы кислород не проникал туда. Пенька горела все интенсивнее. Доски трюмного люка трещали от опалявшего их изнутри жара. Брезент коробился и вздулся огромным пузырем.

По мере поступления воды в трюм «Марии» осадка ее увеличивалась. Работавшие на максимальных оборотах машины не могли удержать скорости. «Мария-Глория» потеряла свое место в караване и все больше сближалась с замыкающими кораблями эскорта. Флагман конвоя уже дважды запрашивал шкипера, надеется ли он удержать ход и не отстать от каравана?

Житков пришел в себя в тот момент, когда около него происходило совещание шкипера с механиками. Мнение механиков было ясным: прекратить подачу воды в трюм — значит предоставить «Марию» власти огня. Продолжать подавать воду — значит все больше сбавлять ее ход и остаться вне конвоя. Удержаться в строю «Мария-Глория» не может.

Старший механик пожал плечами:

— Выхода нет, сэр.

— Хорошо, — сказал шкипер. — Я не имею права подвергать людей дальнейшему риску. — Он подозвал второго офицера. — Прикажите спускать спасательные шлюпки. Экипаж переходит на суда эскорта.

— А наше судно, сэр? — спросил офицер.

— На судне остаюсь я, — сказал шкипер.

— Приказ флагмана: затопить судно, сэр, — сказал офицер.

— Я остаюсь на судне и сделаю все, что нужно, — твердо повторил шкипер.

— Мы не можем бросить вас, сэр!

— Капитан будет не один. — С этими словами Житков с трудом встал на ноги. По его тону все поняли, что решение его бесповоротно и уговоры ничего не изменят.