на мотоцикле, хоть на бронеходе. Никто и нигде не любит полицейских. Полицейские-бронеходчики? Серьезно? Это будет плевок в лицо настоящим бронеходчикам сам по себе. Сейчас, когда я вхожу куда-либо, все сразу видят — о, глядите, да это же бронеходчик! Даже неизвестный бронеходчик, узнанный по импланту, а не в лицо, окутывается ореолом почитания и обожания. А что будет, если импланты появятся у легашни? При взгляде на меня будет первая мысль «а это настоящий бронеходчик или легавый?». Мне что после этого, носить на груди табличку «я не легавый»?!! И я уже молчу о том, что неприязнь к полицейским бронеходчикам полюбому начнет перекидываться и на нас, подрывая всеобщее уважение и обожание. Ну да нашим властям хватило мозгов даже не заикаться о подобном, и хвала им за эту мудрость. А что там было дальше у вас, герр Равенсхофф?

— Ну как что… «Общество германских рыцарей», то есть профсоюз бронеходчиков, спланировал ответную акцию. Когда канцлер давал пресс-конференцию, в зал вошли все бронеходчики, которые были в тот момент в столице, и по очереди стали подходить к канцлеру, и…

— Простите, а это вообще в Рейхе возможно — просто так взять и подойти к главе государства? — удивилась Дани. — Там что, не было охраны?

Германец усмехнулся.

— В Рейхе дворяне для простолюдина неприкосновенны. Даже для полицейского или служащего службы безопасности. При высоких чиновниках имеются охранники благородного происхождения — на случай инцидента с дворянами. Только при канцлере таких было всего двое, а бронеходчиков вошло человек восемьдесят. Так что они спокойно подходили к нему и вручали рапорт об увольнении. Это видел весь Нойес-Дойчланд, а вскоре увидела и вся галактика. Рейх буквально уничтожался в прямом эфире, на глазах потрясенных зрителей. Что пережил в тот момент сам канцлер — не знает никто, потому что он до самой смерти отказывался с кем-либо говорить об этом эпизоде.

Дани и Антон переглянулись.

— Простите, только мы не совсем понимаем… Каким образом уничтожался Рейх? Рапортами об увольнении, что ли?

Равенсхофф усмехнулся:

— А вы представьте себе на месте нашего старого канцлера вашего врага, Саламанку. Что с ним будет, когда его оставят его бронеходчики?

— И правда… трындец будет, и очень скорый.

— Вот и с Рейхом то же самое могло случиться. Эти восемь десятков айзенриттеров на тот момент составляли половину всех бронеходчиков Рейха, и нет сомнений, что вторая половина, вернувшись с войн и дежурств и узнав о происходящем, полностью поддержала бы остальных. Германские бронеходчики — чертовски солидарный и сплоченный класс. И когда к тебе друг за другом подходят все твои айзенриттеры и, так сказать, молчаливо говорят «все, мудила, у тебя больше нет бронеходчиков!» — ну, должно быть, это очень страшно. Всего через пятнадцать минут сам кайзер уже давал пресс-конференцию, на которой клялся и божился, что не будет у Рейха никогда до самого скончания вселенной никаких полицейских бронеходов и тому подобной ерунды… В общем, вот поэтому я уверен, что приказ помогать диктатору, который использует бронеходы против собственных граждан, да еще и цинично давит мирных людей, любой айзенриттер воспримет как оскорбление. А кайзер и нынешний канцлер, как я только что сказал, очень боятся обидеть своих бронеходчиков. Насчет других доминионов гарантий не дам, а вот у нас в Рейхе дела обстоят именно так. Так что если вы снабдите меня копией записи — я по возвращении позабочусь, чтобы видео прокрутили по всем каналам, и вопрос будет закрыт.

Антон кашлянул.

— Такое дело, герр Равенсхофф, тот гонорар, который вам заплатил Меркадо… Это были наши последние средства.

— О, не беспокойтесь. Я бы с радостью помог вам в этом деле и бесплатно, но знаете, хорошие дела редко остаются без награды. Я продам запись новостным каналам, они возместят мне сторицей любые усилия по этому поводу и сами сделают для нас все остальное.

— Замечательная новость, мы вам весьма признательны. Только мне все же в этой истории одно неясно: неужто Рейх бы не устоял без полутора сотен бронеходчиков? У вас, насколько я знаю, армия насчитывает два миллиона человек?

Германец улыбнулся.

— Понимаете, основное мерило силы любой армии — в бронеходах и их пилотах. То, насколько совершенны ваши бронеходы и какое количество бронеходчиков вы можете обеспечить привилегиями и богатством — мерило могущества любой державы. Массовая отставка бронеходчиков — свидетельство тяжелейшего внутреннего кризиса. От правителя, потерявшего самый цвет своей армии и своей нации, сразу же отворачивается остальная элита. Вчерашние союзники, которые примкнули к вам ради защиты, начинают понимать, что вы отныне уже не то что их, а и себя защитить не сможете. Покоренные провинции задумываются о независимости. Ну а враги, которых вы до того победили, видят возможность реванша, и они нападут на вас все вместе и одновременно, даже не сговариваясь. Армию в два миллиона, потерявшую своих бронеходчиков и крайне деморализованную этим, ждут очень нелегкие времена, когда ей придется противостоять пусть намного меньшим армиям, но с бронеходами. Просто представьте себе, что сэр Ковач сражается не за вас, а против вас. Не знаю, каковы ваши силы, да и не нужно мне этого знать, но когда я уеду, спросите его, сколько соратников его уровня ему понадобилось бы, чтобы подавить революцию. Думаю, он назовет совсем небольшое число. Ну и если вам все еще не верится… Разве то, что кайзеру пришлось в прямом эфире чуть ли не на коленях просить прощения у своих бронеходчиков — недостаточный признак серьезности той ситуации?

— Да, это вполне красноречиво, — согласилась Дани.

Антон осмысливал услышанное, германец достало из кармана фляжку, чтобы промочить горло, и тут у меня мелькнула внезапная мысль.

— Постойте, герр Равенсхофф… А как вы объяснили свой визит властям?! Саламанка не догадывается, кого вы консультировать прибыли?

Он улыбнулся:

— Так элементарно же. Я — бизнес-консультант. Прибыл сюда по поручению компании «Тотал Крафтсверк», вот путевой лист… Цель визита — простите, господа таможенники, это конфиденциально… Деньги любят тишину. А поскольку этот ваш диктатор, как я сразу понял, мучительно нуждается в хоть какой-то коммерции, то он был счастлив узнать, что у какой-то компании появился бизнес-интерес к его планете. О том, что «Тотал Крафтсверк» принадлежит мне и существует только для того, чтобы выдавать мне путевые листы туда, куда я хочу попасть, он, конечно же, не знает… В общем, как я уже сказал, вопрос с германским бронеходчиком закрыт однозначно. Вопрос с другими доминионами не так благоприятен. Юэнь-Ти, как мне кажется, не рыпнутся, корпорация «Куэй-До» просто не позволит своему правительству помочь Саламанке, они известны своей