Герман оттолкнул его и парень, что-то сердито бормоча и озираясь, поспешил вниз по лестнице.

Довольно закусила нижнюю губу и сексуально двинулась к бывшему. Болезненный толчок в плечо не убавил моего довольства.

— Не думала, что ты ещё способен ревновать меня.

— Мыслишь так же примитивно, — метнул в меня презрительно-наглый взор. — Пока ты носишь моего как бы ребенка, будь любезна держать свою блядскую дырочку в узде. Ещё больного родишь, подцепив триппер или гонорею.

Сказал, явно издеваясь, за что едва не схлопотал от меня по лицу. Перехватил запястье, удержав в воздухе.

— Придурок! — обречённо прошипела. Мужчина захохотал, удовлетворенный эффектом. Козёл! Но от меня так просто не отделаешься. Мгновенно сменила гримасу.

— У беременных тоже есть потребности…

— За тухлыми огурцами в два часа ночи точно бегать для тебя не собираюсь, — продолжая улыбаться, мужчина сделал шаг в сторону.

— Я не об этом, — эротично выдохнула и прильнула к его торсу. Скользнула рукой по мужской заднице и настойчиво прижала бедрами к своим. Реакция от младшего Германа поступила незамедлительно. Я улыбнулась и победно подняла на мужчину глаза. — Налево нельзя, ты держишь на диете. Кто знает, может это тоже вредит ребёнку?!

— Ребёнку вредит тупость его мамаши, — слабо воспротивился мужчина.

— Брось, Гера. Ведь мы можем никому и не рассказывать, — приблизилась к его рту. Вижу, как смотрит на мой и нервно облизывает свои вмиг пересохшие губы. — Клянусь, Вика не узнает. Быть твоей любовницей — это так ново и невероятно возбуждает. — Преаккуратно коснулась уголка его рта, каждую секунду ожидая взрыва или очередного оскорбления, но он стоял не шелохнувшись, а я всё смелей шла дальше. — Дикий, злой и до невозможности ранимый… — опасно шептала ему в лицо, ещё больше парализуя своим дыханием. — Мой любимый и ласковый зверь…

Прорвало. Гера беспомощно прорычал и, пленив затылок, развернул, впечатав спиной в стену. Тело порхнуло вверх и удобно обвило ногами его бёдра. Вся мужская мощь уперлась в мою промежность, убив вожделением. Знакомый и желанный рот впился в мой, язык свободно пропустила в себя, вновь разрешая ему исследовать просторы моего тела. Толчок окаменевшей от желания мужской плоти. Внутри меня мгновенно всё стало мокро от невероятного желания. Клитор возбужденно реагировал на его член сквозь одежду и буквально пульсировал от нетерпения воссоединиться с ним. Застонала. Тянула мужчину за волосы, прикусывала шею, венчая поцелуем.

Шум двери сбоку остановил только Германа. Тут же скинул с себя мои ноги и отскочил, тяжело дыша и поправляя брюки.

На лестничной клетке стоял Савва и, скрестив руки на груди, презрительно смотрел только на мужчину.

— Как же Вике открыть глаза? — покачал он головой.

Герман вытер измазанный моей помадой рот, сверля рыжего убийственным взглядом.

— Мы просто забылись, — решила подлить масла в огонь. — Случайно.

— А ты лучше уйди от греха, дрянь, — рявкнул на меня парень. — Этот осёл тебя от моего рукоприкладства, поверь, не спасёт.

Отлично, этот туда же! Кажется оскорблять женщин для мужиков здесь обычное дело. Вот что такое сброд!

— Да как ты со мной разговариваешь?! Герман! — а вот его поддержки добиться не получилось.

— Пошла вон! — тихо процедил бывший.

— Хрен тебе! Этот холоп меня оскорбляет…

— Это констатация факта, а не оскорбление, дура! Свали отсюда, сказано! — рявкнул так, что эхо понеслось по всем этажам лестничной площадки.

Снова унижение. Снова обращаются со мной, как с дешёвкой. Я дрянь лишь потому, что изменила этому человеку?! Обида съедающая день за днём, воспылала ещё сильней. Сжалась в комок и поспешила прочь с лестничного крыла.

Ненавижу! Ненавижу за то, что оставил меня с той болью. Зато, что отвернулся, когда был так нужен. Зато, что толкнул в объятия другого. Зато, что презираешь теперь за это. Ты за всё заплатишь, скотина! Спокойной жизни тебе не видать! Клянусь!

Гера

— Даже пытаться не буду оправдываться перед тобой, — сердито сканировал рыжего. Я и сам не понимал, что только что произошло, но чётко отобразил как было приятно и, увы, хочется ещё. Чувство стыда перед Викой и ненависть к себе приходили ко мне медленно. — Но и морду себе бить не дам.

— Мараться о тебя нет желания, — усмехнулся Савва. — Только Вика из-за тебя страдает, а тебе, козлина, и дела до этого нет. — Другому бы знал, что ответить, но этому не мог, потому что понимал его правоту. — Я по-человечески тебя прошу. Говоря в ЗАГСе "да" забудь о своём прошлом. Вика достойна самого лучшего, если не способен ей этого дать, то не губи зря человеческую душу. Не будь эгоистом, Герман. Не решай свои проблемы за счёт её сердца. Я уверен, она всё отдаст за тебя, но поступишь ли ты так же?

Я многое мог сказать до этого, а сейчас просто не нашёл слов. Лишь потому, что слова этого парня попали в цель и больно зацепили в груди.

Эгоист! Когда успел им стать? Когда понял, что за меня ведут борьбу две женщины? Над одной хочу измываться, наказывать, мстить и постоянно видеть в поле своего зрения, а вторая приятная тень, прохладный ветерок в палящий зной, минуты покоя — и всё это ненавязчиво, тихо, где-то сбоку. Первая заряжает настороженностью, готовностью быть всегда на чеку, охранять своё имущество. А Вика всегда будет рядом, надежна, как тыл, не предаст, не покинет, не подведет… и всегда будет мне неинтересна.

— Послезавтра Вика станет моей женой, — тихо, но четко произнёс я. — И это поставит жирную точку на всём, что было в моём прошлом. Я ценю и уважаю свою невесту и сделаю всё, чтобы она была со мной счастлива. Это станет моей новой работой.

Гордо и решительно обогнул Савву и ушёл с лестничной площадки на этаж.

Сказал искренне, но сомнения задушили не на шутку. Отработав смену, поехал не домой, а к отцу, предупредив об этом невесту по мессенджеру.

Отец жил по своему внутреннему расписанию, потому в это время уже собирался отходить ко сну.

— Гера?! — удивился старик, но глаза засияли радостным светом. Правда вглядевшись в моё лицо, понял, что сын явно обеспокоен. Я поцеловал его морщинестую щеку и присел на край постели.

— Привет, пап. Как ты?

— Так же немощен, — улыбнулся отец. — Лучше давай о тебе. Поздно уже. Невеста дома скучает…

Мысль о Вике вновь кольнула между рёбер.

— Я начал сомневаться. Боюсь, что могу испортить Вике жизнь. Да что там, — горько усмехнулся. — Я испорчу ей жизнь.

— Потому что в голове до сих пор Анжелика? — сочувствующе посмотрел на меня. — Я говорил тебе, что мне не нравились твои отношения с Романенко,