– Так вы, ребята, ссорились на самом деле из-за того, что кто-то сливает инфу?

– Вот бы мне так повезло. Когда информация желает быть свободной, распущенный язык никогда не считается хуже мелкого хулиганства.

В следующей фразе есть что-то еще, вот-вот сорвется с языка, и тут как раз появляется Феликс, почти с подозрением, словно у них с Лестером собственные соглашения о неразглашении.

Лестер старается изобразить лицом невинный незаполненный бланк, но какой-то росчерк пера, должно быть, проступил, потому что Феликс теперь поглядывает на Максин в духе «Лучше б ты тут ничего не проебала, а?», хватает Лестера и утаскивает его прочь.

Снова ее, как и с нёрдом понарошку в мужском туалете, навещает толстый намек на тайные намерения. Словно бы кастомизированные кассовые аппараты могли всю дорогу быть легендой тому, что на самом деле замышляет Феликс.

Пока для некоторых ночь смазывается, для Максин она превращается в стаккато, разламывается на мелкие микроэпизоды, разделяемые толчками забвения. Она помнит, как глядит в запись на выступление и видит, что, судя по всему, сама толком не зная почему, вызвала бодрую балладу «Стального Дэна» о памяти и сожалении, «Вы со мной ли, доктор Ву». Не успевает ничего сообразить, как она у микрофона, и Лестер неожиданно тоже подходит петь вторым голосом в хуке. На саксофонном проигрыше, пока корейцы вопят «Передай микрофон», они, оказывается, производят диско-телодвижения.

– «Райский гараж», – грит Максин. – Вы?

– В основном «Дансетерия». – Она рискует заглянуть ему в лицо. На нем он несет тот вороватый фантазирующий взгляд, какой она слишком уж часто видела раньше, осознание того, что живет не только на занятые деньги, но и на время взаймы.

Потом она на улице, и все врассыпную, появился корейский туристический автобус, и водитель его с проводницами устраивают оживленный вопльфест со своими нахэвоненными пассажирами, Роки и Корнелия машут и целуют воздух, забираясь на заднее сиденье арендованного «таун-кара». Феликс убедительно говорит в мобильный телефон, а замаскированный громила из мужского туалета снимает толстую пластиковую оправу, надевает бейсболку, поправляет невидимый плащ и исчезает где-то на полквартале.

Оставив по себе в «Удачных 18» пустой оркестр, играющий пустому залу.

Около 11:30 утра Максин засекает внушительный черный автомобиль, напоминающий ей винтажный «пакард», только длиннее, запаркован у ее конторы, презрев знаки, гласящие: парковка запрещена на полтора часа на этой стороне, производится подметание улицы. Обычная практика у всех – парковаться вторым рядом на другой стороне и ждать, когда проедет подметальщик, затем двигаться в его кильватере и снова парковаться легально. Максин замечает, что у таинственного лимузина никто нигде не ждет, и, что еще любопытнее, парковочный надзор, обыкновенно находимый в этом районе, как гепарды на закраинах антилопьих стад, загадочно отсутствует. Вообще-то вот, прямо у нее на глазах, подъезжает подметальщик, шумно сопит из-за угла, затем, углядев лимо, приостанавливается, будто бы осмыслить варианты. Обычно пристроился бы к машине-нарушителю в зад и ждал бы, пока та не отъедет. Теперь же, нервно ползя по кварталу, он сконфуженно огибает длинную тачку и спешит к следующему углу.

Максин замечает бамперную наклейку на кириллице, каковая, как вскоре ей предстоит выяснить, гласит: «МОЙ ДРУГОЙ ЛИМУЗИН – МАЙБАХ», – ибо эта машина оказывается вообще-то «ЗИЛом-41047», по частям доставленным из России, пересобранным в Бруклине и принадлежащим Игорю Дашкову. Максин, заглядывая сквозь тонированное стекло, с интересом обнаруживает внутри Марку Келлехер – та погружена в дружескую беседу с Игорем. Окно откручивается книзу, и Игорь высовывает голову вместе с пакетом из «Доброго пути», похоже, набитым деньгами.

– Макси, кагдила. Отличный был совет про «Ценные бумаги Мейдофф»! Как раз вовремя! Мои компаньоны так счастливы! На седьмом небе! Они предприняли шаги, активы в безопасности, а это вам.

Максин отпрядывает, лишь отчасти из классической бухгалтерской аллергии к настоящим гнущимся деньгам.

– Вы, блядь, обезумели?

– Сумма, которую вы им сберегли, значительна.

– Я не могу этого принять.

– Предположим, назовем это предварительным гонораром.

– Кто именно меня будет нанимать?

Жом плечьми, улыбка, ничего конкретнее.

– Марка, что не так с этим парнем? И что вы здесь делаете?

– Запрыгивайте. – Так и делая, Максин замечает, что Марка сидит и сама считает полные колени зеленых. – Нет, и я к тому же не подружка.

– Так, остается что… сбытчик?

– Тш-шш! – схватив ее за руку. Ибо, как выясняется, бывший муж Марки Сид и впрямь гонял туда-сюда вещества из маленькой марины в Табби-Хук, на речном конце Дайкмен-стрит, и сидящий тут же Игорь, похоже, – один из его клиентов. – Я подчеркиваю – «гонял», – объясняет Марка. – Сид, каким бы пакет ни оказался, всего-навсего доставщик, ему никогда не нравится заглядывать внутрь.

– Потому что внутри пакета, куда ему не нравится заглядывать?..

Ну, для Игоря это меткатинон, также известный как «ванный спид»:

– Ванна в данном случае располагается, по моим догадкам, где-то в Джёрзи. – Термином этим Марка определяет любое место к западу от реки.

– У Сида всегда продукт хороший, – кивает Игорь, – не эта дешевая кухонная латвийская шняга. У тебя трясучка? Латвийский джеф, будьте любезны, Максин! на пушечный выстрел к нему не подходите, это не джеф! это говно!

– Я попробую запомнить.

– Вы завтракали? У нас тут мороженое есть, вам какое нравится?

Максин замечает солидную морозилку под баром.

– Спасибо, мне рановато.

– Нет-нет, это настоящее мороженое, – поясняет Игорь. – Русское. А не эта срань пищевой полиции Евромаркета.

– Высокое содержание молочных жиров, – переводит Марка. – Ностальгия по советской эпохе, по сути.

– Ебаное «Нестле», – Игорь роется в морозилке. – Ебаные ненасыщенные растительные масла. Дрянь хипповская. Целое поколение растлила. У меня договоренность с «Рамзаем», самолетом-холодильником раз в месяц доставляют это в «Кеннеди». Ладно, у нас есть «Айс-Фили», еще «Инмарко» из Новосибирска, очень крутое мороженое, «Метелица», «Талосто»… сегодня, для вас, особое, фундук, шоколадная крошка, вишня, это наша кислая черешня такая…

– Можно я просто возьму какое-нибудь на потом?

В итоге она оказывается с некоторым количеством полукилограммовых Семейных Упаковок в ассортименте вкусов.

– Спасибо, Игорь, похоже, тут все на месте, – Марка, закладывая наличку себе в сумочку. Она сегодня вечером планирует съездить на север в спальники повстречаться с Сидом и забрать его поставку Игорю. – Вам бы тоже поехать стоило, Макси. Простая выемка груза, давайте, будет весело.