— Чего ты скалишься? — утихомирил его Хаген. Руки и все его тело пронизывала мелкая дрожь. Он чувствовал: еще миг — и он оказался бы на месте Байера. А унтер действительно молодчина. Проучил этого вяленого офицерика.

— Унтер теперь наверняка загремит под трибунал, — развивал свои предположения Генрих.

— Ты бы действительно заткнулся. Операция только началась, — возразил ему Ульман. — Кто знает, чья шкура останется целой после ее завершения. Ты думай в первую голову о своей собственной и старайся, чтобы в тебе дырок не наделали. А за унтера не боись. Он на фронте не первый день. И с офицером разберется. Хе-хе…

Ульман, хмыкнув, сделал паузу, а потом многозначительно добавил:

— Известное дело, русские в первую очередь на офицеров охотятся. Так что очень может так случиться, что наш бравый лейтенантик схлопочет пулю в свой дубовый лоб. И вот тогда уже Всевышнему, на высшем трибунале решать, кто там олух, а кто — нет.

Стрельба разгорелась неожиданно. Кварталах в двух выше от того места, где находился третий взвод. Сначала воздух разорвала глухая автоматная очередь. Та-та-та… Будто спичка чиркнула. И от нее уже полыхнуло. Винтовочные выстрелы, автоматные очереди слились в беспорядочно нарастающий треск пальбы. Вот утробно и звонко заработал пулемет. На слух догадаться трудно. В третьем взводе ручной пулемет был у Отто. Если это строчат русские, то дело худо.

— Оружие — наизготовку, — скомандовал Байер своему отделению. Они прижались к стене разрушенного двухэтажного здания. Здесь наверняка располагалась администрация села. Угловая часть этажей и крыши сохранилась как раз с фасадной стороны. Другая сторона выходила на соседнюю улицу. Как раз оттуда доносилась стрельба. Отто уже успел сообразить, что все улицы в поселке радиально сходились к площади.

Унтер высунулся из-за угла, чтобы оценить обстановку. Он успел быстро отпрянуть, прижавшись к стене. Тут же длинная очередь прошила пространство вдоль улицы. Несколько пуль сковырнули грунт возле унтера и откололи штукатурку от угла здания.

— Плотно бьют… — выдохнул Байер. — И патронов не жалеют…

Он оглянулся по сторонам.

— Отто, подымешься наверх… — на ходу соображал он. — Возьми Граабе. Прикроете наш выход… Сверху должно все простреливаться… Мы двумя группами двинем вперед. Ульман с парнями… обогнете здание и пойдете по этой стороне, через дворы. Соединитесь с нашими. Их держит на этой стороне пулемет русских. А мы попытаемся перебраться на ту сторону улицы. Когда Отто начнет… Тогда мы зажмем русских с двух сторон.

Хаген кивнул и молча жестом указал Граабе следовать за ним. Признаться, ему не очень хотелось получить в напарники этого никчемного новичка. Толку от него будет немного, а вот пользы… Впрочем, Отто прекрасно понимал и унтера. Группу должен был возглавить кадежный солдат. Такой, как Ульман.

Не выпуская пулемета из рук, он смел рукавом шинели с подоконника осколки стекла, вскарабкался в оконный проем.

— Давай руку, — протянул он ладонь Генриху.

— Нет, я сам! — Тот, подпрыгнув, легко выжал тёло наверх и самостоятельно взобрался следом за Отто.

— Спокойно… главное, не суетись… — одобрительно подбодрил его Отто.

Генрих возбужденно кивнул головой. Видно было невооруженным глазом, что он старался вовсю и ни в коем случае не хотел облажаться.

— Делай только то, что тебе буду говорить… И все будет в порядке, — уточнил Отто и показал свободной от пулемета рукой наверх. От пролета, который вел на второй этаж, сохранилась только верхняя часть. Ступени обрывались как раз на расстоянии вытянутых вверх ладоней.

— Хорошо, если эта лесенка выдержит двух бугаев из «пятисотого». Да еще с пулеметом в придачу. Держи, подашь мне наверх.

Отто сунул МГ только успевшему подставить руки солдату и, подпрыгнув, ухватился за торчащий железный прут, бывший некогда частью железных перил. Плоская железка резала руки, но деваться было некуда. Качнув корпус, Отто сумел зацепиться сапогом за бетонную ступеньку. Он почувствовал, как дрогнул весь пролет. Похоже, что он держался на соплях, то есть на нескольких оголившихся при взрыве арматуринах.

Встав на ноги, Отто почувствовал себя матросом на палубе корабля. Эта чертова лестница может рухнуть в любой момент.

— Давай пулемет…

Он ухватил МГ за раструб и поднял к себе наверх.

— Тебе лучше остаться внизу, Граабе… Она не выдержит двоих.

— Байер приказал мне помогать вам… Я не могу нарушить приказ! — с горячностью возразил Генрих.

— Мне все равно. Тогда погоди, пока я перейду на этаж. И лезь осторожно…

— Так точно, герр Хаген…

Упавшая бомба натворила здесь дел. Отто догадался, что они находились в школе. Это наверняка был класс географии. Впрочем, все содержимое обрушилось вниз вместе с полом. Глобус, черная школьная доска. Совсем такая же, как у него в школе… Это совпадение почему-то царапнуло Отто по сердцу. Часть стен и пола сохранилась лишь возле оконных проемов, которые выходили на ту самую улицу. Это самое важное. Отличное место для пулеметного гнезда. Можно неплохо обустроиться даже двоим, и весь район как на ладони. Конечно, если у русских нет чего-то потяжелее, чем пулеметы. Один прицельный выстрел из танка или сорокапятимиллиметрового орудия, и эти остатки класса географии станут его последним пристанищем.

— Смотрите, герр Хаген… — Это был Генрих. Ему все-таки удалось вскарабкаться наверх. Что ж, этот малый так просто от своего не отступает. Граабе тыкал пальцем в географическую карту. Оконные рамы высадило к черту вместе со стеклами, а она каким-то чудом висела на стене. Перекошенная, будто цеплялась за свое законное место изо всех сил, назло войне и бомбоударам.

— Вот это Германия… — Отто прочертил пальцем на карте контуры границы. Его грязный ноготь вел по темно-сиреневому пятну. — Где-то здесь Потсдам. Там живет Хельга…

— Вы что, по-русски понимаете?

— Что? — переспросил Отто.

— Вы хорошо знаете русский? — еще раз поинтересовался Генрих. В его голосе сквозило явное недоверие.

— Не-ет, если хочешь поднатореть в русском, обращайся к Ульману, — хмыкнул в ответ Отто. — Ему повезло, у него была хорошая репетиторша…

Генрих помолчал, а потом вдруг сказал:

— А она была красивая, правда?…

— Кто? — Отто почему-то сразу понял, кого новичок имел в виду. Ему расхотелось продолжать разговор.

— Ну, та… девушка. На площади…

— Ты действительно сидел? Не похож что-то ты на тюремного волка. Много болтаешь, парень…

Генрих насупился, но тут же отошел и без оглядки выложил:

— Я и года-то не просидел. За кражу меня отправили в кутузку. В Кёльне с дружком обчистили одного олуха. Вот тот уж точно олух… А сам я из Гуммерсбаха…