– Пошли вон! Прочь! Господин Гипмор подписал контракт с TI200! Освободите дорогу! Дайте пройти! – немедленно перешел на визгливый тон Хаменбер, ухватив Кидди потной рукой и расталкивая другой рукой раздосадованных коллег. – Нет! Без охранников вам не обойтись!

– Мне не нужны охранники! – выдернул ладонь Кидди.

– Не волнуйтесь, – вытер пот Хаменбер, прорвавшись к лифту и пнув наиболее назойливого коллегу ботинком в колено. – Через неделю они от вас отстанут. А через месяц забудут. Не гонитесь за славой. Уверяю вас, гораздо приятнее иметь хороший счет в банке, чем хлопоты и беспокойство. Но пройти надо и через это. У вас получится!

Прозрачный лифт медленно полз вверх. Кидди рассматривал паутину переходов и мостов, сверкающие вечерними огнями громады зданий, пунктиры воздушных трасс и думал, что шансы небольшого роскошного домика возле огромного бассейна стать местом его постоянного обитания не так уж и малы. Неужели отец, свернувшийся в раковине времени за тонкими стенами старой квартирки, не понимает, что даже в таком уединенном существовании он растворяется в безумии большого города?

– Мне нравится в городе, – ухмыльнулся Хаменбер, расплющив нос о стекло. – Удивительные ощущения. Поверьте мне, хотя у вас тоже предостаточно впечатлений, но я бывал во многих местах – работа обязывает. Я почти вблизи рассматривал Юпитер и Сатурн, я путешествовал по Марсу с караваном криптологов, даже высаживался на астероидах. Но никогда я не ощущал такого восторга, когда рассматривал это торжество человеческого ума!

– Или воплощение человеческого безумия, – подал голос Кидди.

– Ума! – погрозил Кидди пальцем Хаменбер. – Именно ума! Ведь не будете же вы спорить, что безумие – это хаос, а все, что вокруг нас, – это царство упорядоченного! Знаете, в чем отличие позитивистов от негативистов? Они стоят на одной точке, но смотрят в разные стороны!

– Прошу вас не относить меня ни к тем, ни к другим, – предложил Кидди.

– Понял! – засмеялся Хаменбер, дождался, когда лифт остановится, и вновь потащил Кидди за рукав. – У нас еще восемь минут. Не волнуйтесь, все хорошо! Сюда, сюда!

Хаменбер стремглав пробежал по высокому, ярко-освещенному коридору, отмахнулся от двух оргов-охранников чиппером, пересек заполненный то ли скучающими, то ли сосредоточенными людьми зал и впихнул Кидди в пустой павильон. Посередине выложенного зелеными огнями пятиметрового круга стоял барный стул, а в воздухе парили не менее пяти видеосканеров и около десятка прожекторов.

– Садитесь-садитесь! – подтолкнул Кидди Хаменбер. – Если захотите встать, из пределов круга не выходите. Все подсказки и инструкции через ваш чиппер. Не теряйтесь, я сделаю из вас звезду! До начала трансляции пять минут! Поставьте чиппер на автоприем.

37

– Дорогой Кидди! – Котчери высунулся из аппаратной и помахал Кидди рукой. – У нас каждый час на счету! Или вы вовсе не хотите закончить программу в срок? Давайте, давайте! Я собираюсь временно законсервировать компрессатор. Ваша капсула будет готова для путешествия через два дня, Ридли Бэнкс специального досмотра не требует, так что ночные дежурства больше не нужны. Нет, безусловно, у вас останется доступ, и вы сможете лично контролировать прохождение компрессии этим негодяем. Не правда ли, заманчиво – иметь возможность окинуть взглядом жизнь человека сразу на несколько десятков лет! Хотя, мне кажется, что еще более заманчиво покинуть опостылевшую Луну и вернуться на Землю! Знаете, ведь я даже завидую вам! Не тому, что вы уходите в отставку, да и на Землю я вернусь не намного позже вас, скорее раньше, мне здесь нечего пока больше делать, я завидую свежести впечатлений! Вероятно, так завидовали римские патриции голодным беднякам, когда, услаждая желудок изысканной пищей, понимали, что не способны наслаждаться тем, чем пресытились!

– Спасибо за точное сравнение, – пробурчал Кидди. – Вот только окидывать взглядом жизнь Ридли Бэнкса мне не хочется, он меньше всего показался мне похожим на человека!

– Напрасно-напрасно, – погрозил пальцем Кидди Котчери. – Вы должны относиться к клиентам без предубеждения. Человеческого в Ридли Бэнксе больше, чем можно подумать. Точнее, я бы выразился так: в человечестве, к сожалению, очень много от Ридли Бэнкса! Может быть, на Луне это не так чувствуется? Ну ладно-ладно, не обижайтесь! Ридли Бэнкс, кстати, свое уже получил и продолжает хлебать полученное полной ложкой. Мы кое-что изменили в программе. Мне самому любопытно, как это: знать, что ты находишься в компрессии, и не иметь возможности вырваться из нее? У него теперь растут ногти и волосы, на небе он видит привычные созвездия где-то примерно с широты Средиземноморья. Мы даже позволили пробиться возле объекта «Третья сторона» жиденькой травке и вывели на поверхность немного нефти. Получился такой изолированный в ограниченном пространстве кусочек древней Месопотамии. Все условия для возникновения цивилизации! – рассмеялся Котчери. – Вот книг не добавили. Не интересуется ваш «нечеловек» книгами. Так с чего начнем? С учетом второго погружения у Ридли Бэнкса за плечами уже почти пятьдесят лет! Не стоит ли нам уже считать его мертвым?

– Котчери, – Кидди поморщился. – Не затягивайте процесс. Для начала давайте посмотрим кусок из первого погружения. Меня интересует дата, упомянутая самим Бэнксом. Десять дней до выхода из компрессии. Что-то связанное с флягой.

– Да, да, – закивал Котчери. – Было. Любопытный эпизод. Сейчас вы все увидите. Осмелюсь заметить, что вторую флягу Ридли Бэнксу создать не удастся. Нам пришлось подправить кое-что в программе. В пользу реальности подправить, не сомневайтесь!

И снова повторилась та же картинка, которую Кидди уже видел не раз. Правда, теперь ему отчего-то уже не хотелось прокрутить ее в ускоренном режиме. Она затягивала в себя и подавляла. Мелькнули горы, достичь которых не удалось еще никому из испытуемых и никому не удастся. Понеслась то холодная, то нестерпимо горячая непроходимая степь. Показались прямоугольники базы.

– Этот вид пока еще вам знаком, – отметил Котчери. – Келл, включай на начало сам эпизод.

Ридли Бэнкс сидел, прижавшись спиной к основанию колодца. Его красная роба истрепалась донельзя, светящиеся полосы с нее слезли и сама она приобрела серо-розоватый цвет. Ботинки покрывала пыль, вот только подошвы их были непривычно свежи. Обветренное лицо оставалось неподвижным, но, когда Ридли Бэнкс открыл глаза, Кидди вздрогнул.

– Спокойно, – растянул губы в улыбке Котчери, тоже отшатнувшийся от монитора. – В этой серии Ридли еще не подозревает, что мы видим его. Он уже давно, еще в первые дни, обыскал здания и уверился, что систем наблюдения в них нет.

– Что у него за спиной? – спросил Кидди.

– Колодец, – подал голос Келл.

– Что на стене здания? – ткнул пальцем в экран Кидди.

– Вы об этой клинописи? – Котчери развел руками. – Это календарь. Вот ведь какое дело, каждый испытуемый первым делом начинает вести отсчет дней. С чего бы это, спрашивается? Вот к чему календарь этой мерзости, если она осуждена на пожизненное заключение?