Я посмотрел на него, не понимая зачем это ему, но в его глазах виднелась лишь решимость и ничего более.

— Дай мне его голову — сказал Сэм и я протянул ему сверток из ткани.

— Господи — прошептал Сэм в очередной раз, идя в морг.

— Что будем дальше делать? — спросил Бил.

— Если бы я знал… Если бы я знал…

— Странное чувство, я и не думал, что все так кончится. Так быстро и незаметно. После всех слов и действий. После всего, что было — печально вымолвил он.

— Это всего лишь один день из нашей жизни, он ничего не значит, но несмотря на это мы там, где должны находиться.

— Ты прав, чтобы там не было — необходимо идти вперед, хоть эти слова кажутся уже такими постными и пустыми.

Мы стояли по середине пустой дороги, что вела на выезд из базы. Темная улочка, что освещалась прожекторами, белый свет падал прямо на нас. Окутанный безмятежностью из покрывал умиротворенности, чистоты и покоя, он был единственным чем-то светлым в этом дне. Каждый из нас уже хотел по скорее забраться в барак и хорошенько поспать, ибо ноги мои дрожали после всей той нагрузки, что они пережили за этот день.

— Будем здесь так дальше стоять, или уже пойдем? — произнес Бил.

— Давай вернемся к себе в барак, надеюсь его не успели занять.

Несколько раз оглянувшись, мы пошли освоить койки, что оставили, когда шли на операцию. Повсюду стояли одинокие бараки, хотя такими они были только с виду, в них вовсю кипела жизнь. Ребята слушали музыку, что-то громко обсуждали и занимались спортом. Кто-то же читал книги, журналы и тому подобное. Мы же вернулись в барак, что выделили только для нас двоих. Он был также пуст, каким мы его оставили сутки назад.

— Как хорошо, что здесь никого нет! — воскликнул Бил. Я же просто завалился на кровать.

— Тебе в госпиталь надо. Твоя рана, не забыл, дружище — сказал я.,

— Зачем ты напомнил? Ладно, я схожу, отдохнуть не дашь — не много разочаровался он, хотя и сам прекрасно понимал всю серьезность ситуации.

И вот я остался наедине с самим собой и своими мыслями. Скинув с себя ранец, разгрузку, подсумки, куртку, и берцы, я упал на койку. Носки пахли так будто, кто-то умер, да и я сам пах точно также. Носки полетели туда же, куда все остальное вместе со штанами. Я лежал только в футболке и трусах. Это было неописуемое блаженство.

В голову приходило слишком много мыслей. Воспоминания об ушедшем дне, воспоминания о ней и много чего другого. Свободен я или нет, уже не важно. Я освободился от этого клейма. Единственное, что меня интересовало — так это хорошо поспать. Глаза слипались и я был готов окунутся в царство снов с головой и забыть про эту на редкость безумную реальность.

Мне снится сон, как я нахожусь у себя в комнате, в доме, что я когда-то покинул. И я думаю о ней, я думаю, что нужно сделать, чтобы вернуть ее. Тогда я начинаю биться изо всех сил, дабы превозмочь ту черту, за которой я оказался. Мне кажется, если я буду становится лучше, или же я сделаю что-то такое невероятное, то она обязательно вернется. Я выхожу на улицу и вижу ее, но чем ближе я к ней стараюсь подойти, тем дальше она отдаляется от меня. Моему взору предстает такая картина: я бегу по своему родному городу, пытаясь найти ее. Я посещаю все места, которые были так родны для меня, но ее нигде нет. Я бежал так будто бы хотел спасти кого-то, но все тщетно. Позже меня встретил мой друг тех лет, но я не помню о чем мы говорили.

В следующем сне мне снится какое-то здание сильно похожее на школу. На улице стоит морозная зима, всюду снег окутал землю. Я стою наружи и вижу двери, что ведут туда. Внутри лампы освещают, так будто бы это какой-то аквариум. И я вижу ее, вместе стоит ее подруга. Взглянув ей в глаза, я вижу лишь безразличие и равнодушие, что ранит меня прямо сердце. В этот момент я увидел на ее лице маску, что прямо мне заявляла о чем-то. Злоба, невероятная злоба окрасила ее оскал. Так, я себя еще никогда не чувствовал, но самое удивительное, что это было плодом моего воображения, что собрала эти образы, эти ситуации по крупицам и воссоздала именно в этот день.

В ее глазах виднелось все, что можно было даже не говорить и взгляд ее подружки говорил тоже самое. И вдруг почему-то я начал кричать, толи от боли или еще чего. Изо рта вырвались порывы пара, что рассеивались в атмосфере холодной зимы. Я набрал горстку снега и кинул его, психуя и злясь из-за чего-то. После непродолжительного приступа агонии и агрессии, я упал на колени, будто бы не выдержал этих страданий и этой пытки.

И наконец мне приснилось, что я иду по разрушенному городу, который усеян разбитой тяжелой техникой. В небе стоит зарево, все повсюду цвета крови, темно-красное с оттенками алого. Я иду по этому городу и вижу трупы, много трупов. Спустя время зарево рассеивается и на смену кроваво-красному приходит серый. Дым вперемешку с пеплом полностью накрывает все, что окружает меня. Казалось, что это ужас, который невозможно придумать, но это все было наяву, по крайней мере в моем воображении. Спустя время я выхожу в пустыню из которой торчат головы. Лиц их не видно, но глаза светятся и каждый из них обращается ко мне, однако из всего сказанного я не понимаю ни слова. Каждый просит о чем-то своем, но только разобрать их речь невозможно.

Пустыня заканчивается и я вижу долину. Долину тьмы. Мне видится будто бы я праведник, ведущий людей к пути истинному. И у меня это получается и каждый из людей благодарит меня за все. Я оглядываюсь назад, как бы смотря в прошлое и вижу молодого себя. Он идет вперед, а я иду назад. С каждым шагом я становлюсь старее и в итоге умираю.

И вот теперь я наконец проснулся. Вздрогнув от всего увиденного, меня поразил самый настоящий первобытный страх. Капельки холодного пота стекали с лица, вся футболка была мокрая. Я увидел рядом лежащего Била, что спал, как младенец — вот настолько он устал. Прокрутив все сны в голове, я решил лечь и продолжить спать.

Теперь