мы попали, Немой! Никогда тебе не врал, и сейчас говорю честно. Я не знаю, как спасти Глашку!

Сытин ухватил меня под руку и поволок в сторону темницы.

Он тоже к Никите Ильичу собрался, что ли?

— Будем ловить кощея на золото, Немой! Помнишь, кому принадлежал золотой рудник в Лопухинке? Ну, пока ты туда не заявился?

— Помню.

— Думаю, надо сделать там засаду.

— И кого ты туда отправишь? — поинтересовался я.

— Сам поеду, — вздохнул Сытин. — Божена с волхвами подключу. Не может быть, чтобы они не помогли. Если кощей будет возле золота отираться — мы его в облаву возьмём. Может быть, получится молитвой его сил лишить. Может, даже изгнать получится!

Сытин втащил меня на крыльцо темницы и постучал в железную дверь.

— Вот только тебя, Немой, я с собой не возьму. Не обижайся! Ты пока вот здесь посидишь, у Никиты Ильича. Не могу я допустить, чтобы ты мне охоту испортил.

С этими словами Сытин насильно впихнул меня в приоткрывшуюся дверь.

Охереть!

Глава 27: Тюремные будни

Начальник темницы Никита Ильич пил чай в своём кабинете. Когда мы с Сытиным появились на пороге, он отставил в сторону синюю фарфоровую чашку и заулыбался.

— Немой! Какими судьбами? Неужели решил-таки мне с мышами помочь? Вот это дело! А то замучили мыши, понимаешь! Шмыгают туда-сюда по темнице — никакого спасения нет! Или ты по другому делу?

Отвечать я не стал. Только кивнул и буркнул:

— Здрасьте!

Ну, ну а что? Пусть Сытин выкручивается. Он же меня сюда притащил!

Обида на Сытина получилась очень искренней. Как-то отвык я за последнее время от того, чтобы меня за шкирку в камеру волокли. Всё-таки, князь! Не хухры-мухры!

На время я даже забыл, что сам собирался проникнуть в темницу. И вспоминать об этом до ухода Сытина не собирался. Упасите боги, если он что-то пронюхает! Хрен мне тогда, а не спокойный разговор с демонами.

При виде Сытина Никита Ильич сердито нахмурился.

— А, и ты здесь, Василий Михайлович? Слушай, ну сколько можно время тянуть? Ведь осень на дворе, а саламандр ты мне так и не достал! Камеры сырые! По стенам — плесень! Ты как хочешь, а я нечисть выпускать стану. Уплотнять не имею права — вдруг постояльцы друг друга жрать начнут? И в сырых камерах держать тоже не буду.

— Никита Ильич, — попытался перебить его Сытин. — Да привезу я тебе саламандр! Они к осени в самую силу входят! Вот разберусь с одним делом, и тут же Михея отправлю.

Но Никита Ильич не поддался на сладкие речи.

— Я эти обещания с самой весны слышу, Василий Михайлович! И знаешь, что я тебе скажу? Идём! Будем сейчас вместе решать — кого выпускать.

Никита Ильич решительно поставил чашку на стол и поднялся с кресла.

Ничего себе, его разобрало! Даже чаю не предложил!

— Идём с нами, Немой! — кивнул мне начальник темницы. — Ты же теперь князь? Вот и посмотришь — в каком состоянии княжеская темница!

Никита Ильич вперевалку вышел в сырой коридор темницы. Удивлённый Сытин шагал за ним. Он, кажется, даже забыл, зачем вообще пришёл в темницу.

Остановившись у первой камеры, Никита Ильич подозвал охранника.

— Отопри! — скомандовал он.

Пока рыжий лопоухий охранник звенел ключами, начальник темницы повернулся к нам и пояснил:

— Здесь у меня домовые сидят. Те, кто по мелким делам. Кража там, или порчу навели на хозяев. Я их порознь не рассаживаю — в одиночестве домовые скучают. Озорничать начинают.

Охранник открыл железную дверь. Я с любопытством заглянул в камеру.

Изнутри камера домовых была обшита досками и напоминала обыкновенную деревенскую кухню. Только в отличие от деревенских кухонь, здесь стояли сразу пять печек. Все они располагались вдоль стен, оставляя середину камеры свободной. Посередине стоял длинный деревянный стол и две широкие лавки. На столе громоздилась глиняная посуда — миски и кружки.

Ни нар, ни кроватей в камере не было.

— А где они спят? — поинтересовался я.

— А за печками, — объяснил Никита Ильич. — Домовые отродясь за печками спят.

Вдоль ближней лавки стояли четверо домовых — ростом мне по пояс, с кое-как приглаженными волосами. Стоило только Никите Ильичу ступить в камеру, как ближайший домовой махнул рукой. Все четверо хором гаркнули:

— Доброго дня, Никита Ильич!

Никита Ильич довольно улыбнулся.

— Дисциплина у них! На волю хотят!

Начальник темницы повернулся к домовым.

— Хотите на волю?

— Так точно, Никита Ильич! — ответили домовые.

— Гляди, как у них в камере-то чисто! Подметают два раза в день. Это всё Кузьма старается! Кузьма у нас знаменитость!

Никита Ильич похлопал по плечу кряжистого домового. Тот расплылся в улыбке, а я вдруг узнал его. Это был тот самый домовой, что однажды приходил ко мне с жалобой на бросивших его хозяев.

Бля! Точно он! Я ему ещё денег дал, чтобы дом себе купил!

— Сколько ты человек похитил, Кузьма? — ласково продолжал Никита Ильич.

— Чой-та «похитил»? — возмущённо буркнул Кузьма. — Не похитил, а приютил! На улице их подбирал! Уют им создавал! Уму-разуму учил! А они! Неблагодарные!

— Да, — продолжил Никита Ильич. — Как дело-то было? Завёлся в Кузнечном конце пустой дом. Хозяева съехали в деревню. Ну, у нас ведь как? Дом хоть и пустой, а — чужой! Никто на него и не зарится. Стоит себе дом и стоит. А только вскоре стали возле этого дома люди пропадать. Пьяница домой с рынка пробирался. Прилёг на травке, да заснул. А утром глядь — нет его! Жена искала-искала — так и не нашла!

Потом женщина пропала. От подруги шла. И забежала-то на минутку — соли одолжить. Муж ждёт — нет жены! А муж у неё кузнец. Горячий! Схватил кувалду, да к соседям! Думал — у любовника жена. Да… В пяти домах двери выломал, пока угомонили!

— Двадцать два человека? — не поверил я. — А как же он их держал? Почему не убежали?

— А колдовством! — охотно ответил Никита Ильич. — Кузьма наш колдовать выучился! Способный оказался — прямо самовыродок! Так колдовал, что похищенные имена свои забывали, а не только где живут!

Никита Ильич рассмеялся дробным хохотком.

— А поймали его, знаешь как, Немой? Смехота! Он ведьму украл! Настоящую! Тоже по дворам ходила. Кому по руке гадала, кому зубы заговаривала. И забрела к Кузьме на своё горе. А у Кузьмы-то колдовство посильнее оказалось!

Начальник темницы одобрительно похлопал домового по плечу. Выглядело это так, словно он лично научил Кузьму колдовать, и теперь очень доволен результатом.

— Только не сумел он ведьму полностью околдовать, не сумел!

Тут начальник темницы посмотрел на Кузьму с лёгким недовольством.

— И сбежала от