— Нечего выяснять. Я съезжаю, как ты и хотел. Радуйся! — театрально хлопает в ладоши. — Так что зря самолет пропустил.

— На фига ты это все мутила? — глаз у нее нервно дергается.

— Что именно? — хрипит, переминается с ноги на ногу.

Показываю фотки.

— И? — смеется. Или мне кажется… или… ее мгновенно попустило. — Предъявишь мне измену? Серьезно? Так мы вроде расходимся. Ты тоже не святой был, я утешалась как могла.

— Мне плевать на твои измены. Ты меня как женщина никогда не интересовала. Был с тобой из-за обещания, о котором много раз пожалел, — ее лицо перекашивает от злости. — Меня больше убийства интересуют. За что ты платила любовникам моими деньгами? Не думаю, что только за интим услуги. А потом денег твоим хахалям оказалось мало, и ты подчистила концы.

— Домыслы. Владик. Чисто домыслы. Тебе нечего мне предъявить. На все убийства у меня алиби, которые ты мне и обеспечил. Я чиста и невинна, — мерзко облизывает губы.

— Ошибаешься, — ехидно улыбаюсь. — Глеб, он собирал все на тебя… ты его устранила, а инфа-то осталась.

Блефую. Точно не знаю, что нарыл Серега. Но блеф точно в цель попадает, она бледнеет.

— А я должна была смотреть, как ты с этой шавкой Илоной таскался? Как помешался на ней? Думал, я не узнаю? — шипит как змеюка, красная вся, нервно теребит ремешок своей сумочки.

— И ты состряпала те фотки.

— И что? Это противозаконно? Я семью спасала! Нашу семью! А ты не постеснялся ее в дом притащить после всего! И совесть не грызла, что за спиной сына? Что практически у меня на глазах? Да я по сравнению с тобой ангел невинный! Мне ласка нужна была. От тебя ничего кроме холода, вот я и искала на стороне утешение! — она говорит быстро-быстро, такое ощущение, что заговаривает мне зубы.

— Моя первая жена, неисправность ее авто, это ведь тоже ты. Ты уже тогда начала свою охоту, — я не знаю этого, но по синюшному цвету лица, понимаю, попал в яблочко.

Наш разговор прерывает звук сообщения на моем телефоне. Отвлекаюсь, чтобы посмотреть. Серега…

«Мы почти на месте. Дождись меня. У меня для тебя еще одна бомбическая новость».

А дальше укол в шею.

— Очень интересные умозаключения, дорогой супруг, — ее смех у меня над ухом. — Но думаю, тебе пора отправиться к своей супруге. Так сказать, соединиться с ней. Это яд — разработка ваших ученых. По знакомству презентовали. Одну маленькую дозу ты ранее получил. В больничке повалялся. Увы, предупреждения не понял. Ну а теперь все, адьос. И ты ведь знаешь, как работают ваши, никто, не поймет, отчего ты на тот свет отправился. Яд первоклассный. Новейшая разработка. Но не мне тебе рассказывать, — толкает меня ногой.

Падаю. Перед глазами круги. А в теле дикая слабость. Горло сдавило, не могу сказать ни слова. Сердце отбивает бешеный ритм, будто сейчас разорвется. Светка запускает мой телефон в стену, переступает через меня и спокойно идет к своим чемоданам.

Я не должен дать ей уйти. Не имею права. Этот монстр в женском обличье понесет наказание. Мысль пульсирует набатом в угасающем сознании. Серега… он может не успеть…

Ползу к своему кабинету. Не знаю, откуда берутся силы. С трудом могу дышать, перед глазами все размыто. Не помню, как достал пистолет, как смог, откуда взялись эти силы. На какой-то момент мне становится легче. Сердце перестает бешено колотиться, даже удается встать, правда до конца выпрямиться не получается, иду к выходу согнувшись. Я должен ее остановить… все, как программа, как установка. Если сейчас умчит… это ж вертлявая змея… Илона… мои дети… они в опасности… Сто процентов она уже продумала пути отхода. Ее надо остановить немедленно… Только бы хватило сил…

Когда выбираюсь из дома, Светкина машина уже выруливает со двора. Поднимаю пистолет и стреляю. Иду за машиной, или ползу, не переставая давить на курок. В ушах гул от выстрелов, в глазах темнота. Понимаю, что это все, сознание покидает меня безвозвратно. Падаю. Где-то вдалеке раздается дикий грохот. Все еще цепляюсь за остатки сознания.

— Влад! Твою мать! Я же просил! — голос Сереги.

«Масенькая… будь счастлива, где бы я ни был, всегда буду любить тебя… Дениска сынок… родной…». Последние мысли, которые промелькнули в моем угасающем сознании. А дальше тьма…

— Сергей Иванович! — держу телефон дрожащей рукой, сижу на лавочке возле больницы и обливаюсь слезами.

— Да, Илона… Марковна, — у следователя усталый и раздраженный голос.

— Меня не пустили… в клинике… сказали… что… я… — рыдания не дают закончить фразу.

Я ему никто… ощущаю себя жалкой и беспомощной, даже не могу договориться с персоналом. Вынуждена снова просить помощи…

Перелет прошел успешно, вначале съездила с няней и Дениской домой. Старалась при ребенке не показывать своего состояния, ему не надо знать, что происходит. Дом оказался закрыт. Прислуги нет. Пустота. Как-то не по себе стало. Не рискнула их оставлять там. Неизвестно, что произошло в наше отсутствие. Где Светлана? Удалось ли вычислить врагов? Пока у меня нет ответов, лучше обезопасить Дениску. Сняла номер в гостинице. Благо карты Влада хватает на все.

Убедившись, что с малышом все в порядке, поехала в клинику, адрес дал мне следователь. И вот новая преграда, на меня смотрят как на мусор и не дают переступить порог. А у меня нервы не выдерживают, тот момент, когда надо собраться, договориться, а я раскисла.

— Говорил, не стоило приезжать, — вздохнул.

— Я должна быть рядом с ним!

— А я?! Я должен разгребать вашу вакханалию?! — огрызается. — Ладно… будь там, сейчас подъеду.

До сих пор в ушах непрестанно звучит: «Влад в коме… в коме… кома…». Только бы очнулся, только бы жил… хочется сделать все, а в итоге понимаю, насколько я ничтожна и бессильна.

Сергей Иванович приехал быстро. Кивнул мне, жестом показал следовать за ним.

— Юрий Антонович, — подвел меня к широкоплечему мужчине в белом халате, — Лечащий врач Влада. А это… ммм… невестка пациента Илона Марковна, — представил нас.

Лицо следователя непроницаемое и у меня стойкое ощущение, что он меня недолюбливает, но терпит, скрипя зубами.

— Можно мне к Владиславу? — сейчас для меня главное — его увидеть. Все остальное потом.

Врач кивнул. Мне выдали халат, бахилы, маску. Провели по коридорам. Юрий Антонович распахнул дверь, и я закусила губу, чтобы не закричать. Влад… бледный, увешанный трубками, какие-то неизвестные мне приборы и стойкий запах беды…

Подбегаю, падаю на колени перед больничной кроватью, глажу его пальцы, мне необходимо ощутить там жизнь.

— Я с тобой, родной. Все будет хорошо, — шепчу онемевшими губами.

Никогда не думала, что увижу его таким… беспомощным и все равно прекрасным, любимым.