что он сделан из железа. И вечером, когда Павел вдруг начал варить себе кофе на кухне, не выдержала.

— Тебе на работу завтра, да? — уточнила ещё раз то, что знала и так, и бывший муж кивнул. — Послушай… Так нельзя. Ты совсем забил на себя, всё вертишься вокруг меня и Кнопы. Нужно отдохнуть. Может, мне всё же найти человека, который выгуливал бы Кнопу хотя бы в течение недели? Чтобы тебе не приезжать. Ну, или Вику попроси, как тогда.

— Динь… — Павел покачал головой. — Я в норме, честно. Просто перенервничал из-за этой твоей простуды, боялся, что тебе станет хуже и почти не мог спать. Даже чуть курить вновь не начал. Теперь тебе лучше, я со временем отосплюсь и…

— Когда ты отоспишься? — Я едва не зарычала. — Паш, ты в своём уме?! Тебе завтра на работу, потом с работы сюда, потом отсюда — к себе. Утром вновь ко мне. От этих поездок туда и обратно устанет даже робот, а ты не он! Ты сдохнуть, что ли, хочешь?!

— Динь, не нервничай… — начал Павел, глядя на меня с таким беспокойством, что я сжала кулаки от досады. На себя. Потому что есть решение этой проблемы, есть! Но…

А-а-а!!! К чёрту всё.

— Поживи пока у меня, — выдавила я с трудом, ощущая себя так, будто вокруг рушится выстроенный за три года мир. — По крайней мере пока не выспишься и не перестанешь быть такого приятного бледно-зелёного оттенка.

У Павла удивлённо вытянулось лицо. Судя по всему, он подобного предложения не ожидал. Ещё бы! Я тоже не ожидала, но блин!

— Ладно, — согласился он, по-прежнему глядя на меня с изумлением. — Не переживай, я постараюсь не мелькать у тебя перед глазами.

— Отлично, — отчего-то огрызнулась я и поскорее убежала с кухни.

15

Павел

«Ну что, поздравляю тебя, Пашка-дурашка, — пришло в тот вечер сообщение от Алисы. — Ты почти на законном основании прописался в Динкиной квартире. Это успех!»

Павел бы улыбнулся, если бы не пребывал в абсолютном шоке. Он до сих пор не мог переварить предложение Динь остаться жить с ней. Да, временно. Но ещё несколько месяцев назад он был уверен, что она не предложит ничего подобного, даже если он будет валяться у неё в ногах с кровавой раной в боку. И особенно уверился в этом, когда узнал про удалённые фотографии.

«Ты меня повысила. В прошлый раз я был *банашкой, а теперь всего лишь дурашка. Прогресс».

«Не говори, растёшь на глазах! Ещё немного, и станешь Пашкой-дурачком, а потом, глядишь, и просто Пашкой. Давай, не подведи».

Надо же, кажется, Алиса за него болеет.

«Может, тогда дашь мне какой-нибудь совет?»

«Ты и без меня отлично справляешься, просто продолжай в том же духе. Не лезь, о себе не напоминай лишний раз, слёзы не лей. И про УЗИ не спрашивай, дай Динке дозреть».

«Думаешь, она согласится взять меня с собой?» — быстро напечатал Павел, ощущая колоссальное волнение. Алисе можно верить, и если она скажет, что…

«Да».

Боже, неужели?..

* * *

Ещё неделя прошла у них в походах по врачам. Динь решила не заморачиваться с поездкой в клинику и за пару дней прошла всех необходимых специалистов в районной поликлинике. Павел ходил с ней, причём жена и не сопротивлялась особо — а он-то думал, будет возражать. Но она, по-видимому, поленилась тратить ресурс на его ослиное упрямство, поэтому просто поморщилась и махнула рукой.

Никто из врачей ничего тревожного у Динь не заметил, никто не рекомендовал кесарево, и жену это немного приободрило. Павел знал, что Динь отчаянно хотела рожать сама, без изнуряющих операций — она слишком хорошо знала, что такое операции, и повторять не желала, — но при этом считала, что вряд ли ей настолько повезёт. В глубине души Павел тоже так думал, но жене не признался бы в этом даже под страхом смерти. Он так же, как и раньше, старался быть для Динь точкой опоры. Вот только теперь это не приносило ему решительно никаких неудобств, не было ни отчаяния, ни желания повеситься. Может быть, потому что Динь наконец была беременна. А может, потому что Павел всё же нашёл собственную точку опоры: ею была любовь к жене. Всегда была, просто три с половиной года назад он забыл об этом, поддавшись отчаянию и тоске из-за вечных врачей и процедур. Но больше Павел такой ошибки ни за что не допустит.

Постепенно подошло время для следующего УЗИ, и он до последнего надеялся, что Динь разрешит пойти в клинику с ней, но она промолчала. И Павел тоже промолчал, хотя скрыть разочарованный взгляд, кажется, не смог.

Дина

Я решила не приглашать бывшего мужа с собой к врачу, потому что мой срок сейчас почти совпадал со сроком, на котором родилась его дочь. Мне показалось, что подобное ни к чему, это попахивало плохой приметой. Хотя на самом деле я уже почти дозрела до того, чтобы разрешить Павлу сопровождать меня на УЗИ. Причиной было его поведение за всё то время, что он жил у меня — а это без малого полторы недели. Оно было идеальным. Я опасалась, что Павел как-то воспользуется моей слабостью, попытается надавить на жалость, заведёт разговор о прошлом или вообще в постель полезет. Но ничего подобного не произошло. Бывший муж безропотно спал на диване в гостиной, хотя тот был ему явно коротковат, и не канючил: «Динь, пусти меня к себе, я буду ютиться на краешке, а то не высыпаюсь же!» Нет, Павел молчал. И вообще я его практически не видела и не слышала. А когда видела или слышала, то он старался быстренько убраться подальше и никогда не пытался наладить диалог. Он вёл себя, как квартирант с хозяйкой помещения, и меня это устраивало.

За пару дней до очередного УЗИ Павел вновь принёс пачки с уколами, четыре штуки. До этого он написал мне в мессенджер, что чуть задержится и приедет позже, но я и подумать не могла, что бывший муж опять метнётся покупать моё лекарство. И если бы не это, я бы даже не сомневалась, что Павла не стоит брать с собой в клинику. Но… и его поведение в последнее время — хотя кого я обманываю, он всю мою беременность вёл себя идеально, — и вот эти хлопоты по покупке уколов — всё меня смущало и заставляло сомневаться в принятом решении. И если бы речь шла не о 24–25