Сумасшедшие мысли гнали его вперед. Он шел и шел, стараясь движением заглушить поднимающуюся в его душе тревогу.

Что делать? Что делать? — билось у него в голове.

Через два часа он выбился из сил и зашел в кафе передохнуть. Ему не хватало Сони. Сильнейшее беспокойство за ее судьбу не давало ему покоя. Он так привык знать, где она, с кем, в каком состоянии, что теперь чувствовал себя потерянным.

Соня стала смыслом его жизни. И ему хотелось быть рядом с ней.

На узком загородном шоссе в обе стороны вели по одной полосе. Сонина машина ехала в медленно движущемся потоке. Высокие сосны величественно покачивались от ветра. Этот пасмурный пейзаж уносил Соню в воспоминания о другом таком же страшном утре, когда она была за рулем черного «Майбаха» Брызоева.

Впереди показался пост ГИБДД, и Соня вжалась в кресло.

Павел сидел рядом с видом человека, приговоренного к смертной казни.

— Сонь, а Сонь? А если нас вдруг остановят? А если в машину полезут? Что мы им скажем?

— Паша, помолчи, пожалуйста. У меня и так руль выскальзывает из рук, — Соня опять вытерла ладошки о джинсы.

Гаишник равнодушно смотрел на дорогу.

— Скажем, что спит. Может, он во сне умер полчаса назад в пробке на Кутузовском, а мы не знали.

Паша посмотрел на тело Ухова, как бы пытаясь понять, можно ли применить фразу «умер недавно» или нельзя.

— Соня, он синий.

— Заткнись! — заорала Соня и задохнулась от этого крика. Она почувствовала удушающий приступ паники, открыла окно и заставила себя сделать глубокий вдох и выдох.

Не успел еще серебристый автомобиль миновать пост ГИБДД, как мобильный Сони зазвенел, заставив ее и Пашу вздрогнуть от неожиданности. Гаишник проводил их «машину» внимательным взглядом.

Соня посмотрела в зеркало заднего вида и, убедившись в том, что их не собираются останавливать, ответила на звонок. В трубке раздался голос Тульцева.

— Привет, красавица. Как жизнь молодая?

— Молодая была не молода, — мрачно пошутила Соня. — Привет, Ром.

— Ну, я смотрю настроение у тебя под стать погодке. Давай я попробую тебе его поднять.

— Давай, коль не шутишь, — Соня старалась говорить как можно непринужденней.

— По Брызоеву кое-что нарыли.

У Сони пересохло во рту. Машина вильнула в сторону. Раздалось несколько возмущенных гудков.

— Прости. Поперхнулась. Слушаю, — произнесла она сдавленным от волнения голосом.

— Ну, в общем. На шее Бырзоева обнаружены следы рук, женских. Камеры наблюдения зафиксировали, что некая девушка приезжала к нему в ночь убийства. А пропавшую машину покойного нашли в загородном лесу. Ну, как?

— Класс! Это все? — Соня держалась из последних сил.

— Нет, еще кое-что имеется. Похоже, дам было двое. По дому и черные, и белые волосы. Сейчас опрашивают всех его бывших пассий.

— Круто. Спасибо, дорогой.

— Ага. Ну, бывай.

— В долгу не останусь. Надо будет свидеться.

— Да, свидимся. Как всегда. У трупа на свидании! — Тульцев захохотал, от чего у Сони побежали мурашки по спине.

— Ладно. Целую. — Соня положила трубку. У нее тряслись руки.

Паша с жалостью посмотрел на подругу, а потом нервно заерзал на сиденье.

— Сонь, я в туалет хочу.

Соня свернула с шоссе на маленькую дорожку и поехала по направлению к лесу.

Соня и Павлик сидели на поваленном дереве. Машина стояла в нескольких метрах от них.

— Помнишь, Паша, я к тебе с вином приходила? — Соня рассматривала деревья вокруг, выбирая подходящее для подвешивания убитого олигарха.

— Ой, не напоминай мне об этом! Такое не забудешь!

— Ты ничего странного не замечал в моем поведении?

— Что ты лезешь ко мне со своими странностями! Я тебе уже говорил — много было странного. У меня в голове не укладывается, гнала ты или говорила правду. — Павел посмотрел на подругу. Но она молчала.

— А потом?

— А потом ты засобиралась и отправилась домой. Ну, нормальная или нет? Я пытался тебя остановить и уложить спать. Но мы ведь упрямые! Мы ушли. А что ты там без меня вытворяла — об этом история умалчивает.

Соня в задумчивости курила.

— Паш, мне страшно.

— После всего случившегося ей еще и страшно! Ты меня удивляешь! — в голосе Павлика впервые за все это утро прозвучал упрек.

— Прости, что я ввязала тебя во все это. Но одна бы я не справилась.

Павел посмотрел на Соню и увидел в ее глазах слезы. Он обнял ее и положил голову на плечо.

— Соня, Сонечка! Что происходит? Ты мне можешь рассказать? Как он умер?

Соня спрятала лицо в ладони.

— Я их убила.

Павел испуганно отшатнулся, потерял равновесие и упал, продолжая смотреть на подругу глазами, полными недоумения.

— Кого? — выдавил он, спустя несколько секунд.

— Ухова… И Руслана.

Павел открыл рот, но от удивления не смог ничего произнести. Он тыкал пальцем в сторону машины, словно только сейчас понял, кто там лежит.

— Как убила? — прохрипел он, вставая.

Соня зарыдала в голос.

— Я… не знаю. То есть… Руслан надо мной издевался, а Стас… А Стаса я не помню, ей-богу! Проснулась — он лежит рядом, голый, а… на шее… галстук, а сам он… мертвый. Может, он тоже меня изнасиловал? Я! Ничего! Не помню!

— Соня! Не надо! Ты меня пугаешь! — по щекам Павла опять побежали слезы.

— А! Ты тоже считаешь, что я сумасшедшая? — Соня вскочила. Волосы у нее были растрепаны, лицо опухло от слез, глаза огромные. Она сейчас, и правда, мало походила на нормальную. Увидев такой подругу, Паша замолчал.

— Я не сумасшедшая, — прошептала Соня, — это все неправда.

— А что же тогда правда? — Павел испуганно оглянулся — их громкие объяснения мог кто-нибудь услышать. — Кто же их тогда убил?

— Я не знаю! Ничего не помню! Выпила шампанского — и все! Просыпаюсь, а рядом мертвый мужик.

— Черт возьми! — простонал Паша.

— Я поэтому тогда пила у тебя на кухне, чтобы проверить, как я себя поведу!

Паша вскочил, чуть снова не опрокинувшись за дерево.

— Так вот чем мог закончиться тот вечер! — ахнул он. — И ты… И я… Как ты могла? Меня… А если бы на месте этого… — он кивнул на машину, — оказался я?

— Не суетись, — Соня села, устало ссутулившись. — Я убиваю только тех, кто ко мне пристает. Это уже почти доказанный факт.