– Что я? – отозвалась она совершенно без эмоций, словно одеревенела.

– А ты и эти… последние силы забираешь у меня! Хочешь, чтобы я издох раньше времени от инфаркта?! Чего ты добиваешься, Лена?

В кухне повисла гнетущая тишина.

Зайцев смотрел в тарелку, на которой остывал откусанный оладушек. Есть он теперь точно не станет. В горле комок размером с теннисный мячик. И чай выпьет на службе. Или остановится у круглосуточного павильона и напьется кофе из бумажного стаканчика. И съест разогретую булку с повидлом. Им с Дашей нравилось делать такие вот остановки, когда вдруг накатывал голод. И все казалось вкусным.

– Прости меня, Ваня, – Лена опустила голову.

Только бы не зарыдала! Он мысленно взмолился, отсылая просьбу всем святым. Ее слезы его вообще добьют. Он работать не сможет!

– И ты меня прости, Лен. – Он тяжело подышал, дотянулся до ее руки, осторожно тронул. – Нервы ни к черту. Резонансное дело с убийством девочки-подростка… Требуют результатов. Результатов пока нет. Прости, сорвался.

– Прости меня, Ваня, что не отпустила тебя, – продолжила Лена. Словно не услышала его слов. – Надо было просто отпустить тебя. Просто подать на развод безо всяких мотиваций, способных навредить твоей карьере. Я этого не сделала. И что вышло? Изводим друг друга, как два паука в банке. Так и в самом деле до инфаркта недалеко. Прости… И я… Я отпускаю тебя, Иван.

– Лена. Не надо сейчас об этом. – Он схватился за голову, в ней не стучало, в ней грохотало так, что глазам было больно. – Мне ведь на службу. И целый день с людьми. И расширенное совещание на десять назначено. Ты понимаешь, о чем я?

– Я сегодня соберу вещи и перееду в мамину квартиру. И подам на развод сегодня. – Она подняла на него совершенно сухие глаза, без тени ненависти или боли. И произнесла с виноватой улыбкой: – Будем считать, что я достаточно отомстила тебе. А сейчас давай-ка я померяю тебе давление. Что-то не нравишься ты мне…

Совещание перенесли. У кого-то высокого чина не нашлось времени.

Зайцев воспринял это со скрытой радостью. Давление у него утром действительно сильно подскочило. Пришлось пить таблетку и отлеживаться в течение получаса. Иначе Лена не отпускала.

– Я должна передать тебя живым и здоровым, – ворковала она тревожным голосом.

– Кому передать? Кому, Лена? – стонал он, срывая мокрое полотенце со лба.

– Ей, Иван. Ей я должна передать тебя живым и здоровым.

– Нет никакой ее. Нет. Давно нет, – неожиданно пожаловался он своей жене. – Все кончено. Давно кончено.

– Она нашла себе кого-то? Или… Или ты, Ваня?

– Ты меня точно с ума сведешь! – захныкал он. – Никто никого не нашел, Лена. Просто… Просто все закончено.

– Пока ты ее любишь, Ваня, ничего не закончено…

Он трижды звонил Даше. Телефон выключен. Сорвался бы с места, но было нельзя. Ждал с докладом Володю Скачкова. Тот должен был минут через десять-пятнадцать подъехать с адреса.

– Иван Сергеевич, – вопросительно позвал его голос секретарши по селекторной связи. – К вам посетитель. Говорит, срочно.

– Пусть заходит.

Зайцев глянул на часы. Десяти минут для посетителя будет предостаточно.

– Товарищ полковник? – В дверь заглянул Сергей Бондаренко – их бывший сотрудник, взлетевший за два последних года очень высоко. – Разрешите?

– Сергей Ильич! – натянуто улыбнулся Зайцев.

Он все еще помнил, как Бондаренко Даше в отделе прохода не давал. И даже однажды получил от нее коленом.

– Рад видеть, рад видеть, – протянул сразу обе руки Зайцеву Сергей, обхватил его правую ладонь, энергично потряс. – Все так же крепок и красив! Орел, Иван Сергеевич! Мне бы до твоих лет дожить. Да так выглядеть!

Зайцев поморщился. То, что Бондаренко начал с комплиментов, добра не сулило. Да и разница у них в возрасте не была столь великой. Всего-то десять лет. Зайцеву было пятьдесят. Бондаренко – скоро сорок.

– Позволишь, Иван Сергеевич?

Бондаренко выдвинул стул у стола для совещаний. Сел. Мог бы и не спрашивать. В звании они были одинаковом. Да и должность Бондаренко теперь занимал ничуть не ниже.

– Тут такое дело. – Сергей уставился на свои ладони, поглаживающие поверхность стола. – Я хотел поговорить с тобой о Даше.

– О ком, о ком? О Даше? – удивленно протянул он.

Зайцев почувствовал, как кровь снова хлынула ему в голову.

– О майоре Гонителевой, – пояснил Бондаренко, поднял на Зайцева полный двойного смысла взгляд. – Устроишь нам встречу?

Вот сволочь! Иван еле сдержался, чтобы не выругаться.

– Она в отпуске.

– Я знаю, – поморщился Бондаренко. – Мне донесли, что ты вроде ее отстранил до выяснения. А в кадрах утверждают, что она в отпуске по семейным обстоятельствам.

– Все так. А что тебя, собственно, заботит?

Он сжал под столом руку в кулак и принялся постукивать ею по колену.

– Ничего. – Бондаренко вывернул полные губы, мотнул головой. И как бы нехотя признался: – Я звоню ей все утро. Телефон вне зоны. Поехал к ней домой…

– Куда ты поехал?! – перебил его Зайцев, наклоняясь над столом в его сторону. – К ней домой?!

– Ну да. А что?

– Зачем? Я не понимаю, зачем ты ей звонил все утро, потом поехал к ней домой, теперь сидишь здесь и мне в этом признаешься. Серега, что за ерунда? Считаешь, что у меня времени до хрена, чтобы выслушивать о твоих…

Он поискал подходящее слово, не нашел и только махнул рукой. И тут же сердито пододвинул к себе гору бумаг, сделав вид, что погрузился в работу. Избитый прием, но на сей раз не сработало. Потому что Бондаренко хмыкнул и пробормотал:

– Ты не ревнуй, Ваня, не ревнуй. Я же не просто так ее ищу, не чтобы на свидание пригласить. Хотя запросто мог бы, она баба одинокая. Я по делу. И – честно, даже разволновался.

У Зайцева в груди клокотала лава. Хотелось дать в морду наглецу. Но вместо этого он проскрипел, едва разлепив губы:

– Что ты хотел?

– Это не я хотел, Ваня! Это она хотела!

И снова не нашлось синонима гадкому слову в адрес Бондаренко. Он, подлец, забавлялся, скрывая информацию. А у Зайцева снова, кажется, давление поползло.

– Что хотела?

Он взял из стопки бумаг лист, но тут же опустил его обратно: он трясся, как будто по кабинету ветер гулял.

– Даша попросила меня найти информацию о своей соседке.

– Когда? – Голос сделался хриплым, пришлось откашляться и повторить: – Когда попросила?

– Вчера позвонила. И попросила пробить некую Таю Смыслову. Я пообещал. Но попросил дать мне три дня. А потом ситуация несколько изменилась. И мне пришлось с утра с Дашей связаться. А ее нигде и никак. Телефон выключен. Квартира на замке. И мне немного страшно, товарищ полковник. И странно, что ты не испытываешь того же волнения, что и я, – с упреком закончил Бондаренко.