Летц откусил кусок творожного пирога и отпил травяной чай из чашки. На ферме постоянно хотелось есть: может, из-за работы, может, от воздуха.

– Не знаю, что случилось, – продолжал Гал, – но как-то раз я очнулся под полной луной. Гляжу: поля заросли сорняками, а из хлева доносится мычание недоеных коровушек. Что стало с людьми, мне неведомо, а только исчезли они, бросив все. Так что пришлось брать все в свои руки. Только по ночам, когда наступает полнолуние, я вновь становлюсь пугалом.

Гал взглянул на небо:

– Сейчас такое время, и я ничего не могу с этим поделать. Но Белянку одну оставлять нельзя. Единорожки рождаются редко, но не в этом сложность, их кто-то похищает. Так что я прошу: не смыкайте глаз всю ночь, помогите Белянке.

Майкл уже обхватил шею единорога, видимо, намереваясь просидеть так всю ночь.

– Не кипишуйте, поможем, – заверила Гала Шейла. – А что за похитители? Кого нам ждать?

Гал развел руками:

– Никто не знает. Что-то происходит, темное.

Летц вздохнул: придется что-то придумать. Плохо, что подсказок у них никаких нет. Гал удалился, а Летц с друзьями устроили совещание. Они притащили веревку, приготовили фонарик и огонек, Летц проверил наличие ножа и принялся ждать. Сперва все было спокойно, затем Белянка принялась метаться. Летц отодвинулся, а то отдавит ногу копытом или рогом нечаянно проткнет. Майкл ходил следом за ней, гладя по бокам. Затем Белянка часто задышала, опустилась на ноги, а потом, раз, из нее показался единорожек, заключенный в прозрачную оболочку.

Шейла подскочила к Белянке и помогла единорожку появиться на свет, затем она освободила новорожденного из оболочки. Летц испытал облегчение: кажется, все кончилось. Майкл смочил тряпки водой и обтер единорожка. Тот походил на мать: белоснежный с черной звездой на лбу. Вместо рога у него был небольшой нарост, мягкий наощупь.

– Звездочка, – умильно прошептал Майкл. – Какая же ты хорошенькая!

Белянка поднялась и обнюхала новорожденную дочь, затем облизала ее. Летц выдохнул: единорожек родился, все закончилось благополучно. Осталось лишь дождаться утра. И в этот момент Летц ощутил холодное дуновение, будто за окном стояло не лето, а зимние морозы. Хлопнула дверь, погасли свечи, зажженные Галом.

– Шейла, – велел Летц, – включи фонарь.

Огонек, подаренный Тлутом, слабо светил в темноте. Казалось, ничего не произошло, но каждый волосок на коже Летца встал дыбом. Он чувствовал: они не одни в доме. Встревоженно фыркнула Белянка, она нервничала.

– Все будет хорошо, – Майкл обнял ее за шею, – мы убережем твою малышку.

Но Белянка не успокаивалась, она металась из угла в угол.

– Ты так затопчешь Звездочку, – убеждал ее Майкл. – Смотри, какая она крохотная.

Послышался шепот. Казалось, он доносится со всех сторон. Шепот обладал гипнотическим действием, Летц зевнул: как же хочется спать!

– Майкл, сколько времени? – спросил он.

– Полночь, – Майкл посмотрел на часы.

– Хорошо, до рассвета четыре часа, – Летц снова зевнул.

Шепот усиливался, в нем было что-то умиротворяющее. Слова были неразличимы, но обволакивали, точно теплое одеяло. Шейла начала клевать носом, Майкл тоже с трудом бодрствовал. Летц, превозмогая дремоту, запел:

«Эй, парень, брось портить нервы.

Смотри, что стало с тобой.

Ты был всегда номер первый,

И это знает любой5!»

Дальнейших слов Летц не помнил, но это не мешало ему повторять куплет снова и снова. Шейла тряхнула головой, она взбодрилась. Майкл тоже очнулся. Он стал отбивать на коленях ритм песни, а потом началась импровизация: они завывали на разные голоса. Шейла рассмеялась:

– Боюсь, благодарные слушатели забросали бы вас гнилыми овощами.

– Тухлыми яйцами можно еще, – поддакнул Летц.

Но стоило им замолчать, как шепот опять усилился, он звучал так уютно, что все мысли Летца сводились к одному: лечь в кровать и склонить голову на подушку. Он моргнул, затем еще, глаза слипались, не осталось сил держать их открытыми.

Голоса внушали ему, что сон – самое сладкое, что есть на свете, что надо убрать помеху, которая мешает Летцу погрузиться в мир видений – единорожка. Летц сжал рукоять ножа: да, если он принесет жертву голосам, все закончится. Надо не мешкать, потому что чем скорее все завершится, тем лучше для него. Ведь Летц не хочет же сойти с ума? А если он станет сопротивляться, то безумие будет его уделом. Вспыхнул и погас фонарь, лишь огонек слабо освещал прихожую. Шейла спала, из ее приоткрытого рта вырывалось мерное дыхание.

Раздался грохот: Белянка со всей силы ударила копытами в стену дома, и Летц очухался: вокруг единорожка сгустились тени, они походили на клубок щупалец. И тут же в челюсть Летца прилетел кулак Майкла, тот решил, что приятель ведет себя странно. Летц отскочил от него:

– Успокойся! Я в норме!

Летц направил в сгусток теней свет огонька и снова запел. Тени задергались, как живое существо, но не отступили, как и сонливость. Стоило замолчать хотя бы на несколько секунд, как они возвращались: щупальца продолжали тянуться к единорожку, а голоса пытались подчинить Летца себе. Летц разозлился и бросил огонек в центр теней. Те забились в конвульсиях, а затем их разорвало на мелкие клочки. До самого рассвета парни и проснувшаяся Шейла кричали слова песни, пока не вернулся Гал.

Теперь, когда опасность миновала, а Летц с друзьями обо всем подробно рассказал Галу, Белянку и Звездочку отвели в хлев к другим единорогам, а ребята отправились в клеть отдыхать. Летц не успел коснулся подушки, как отрубился. Ему ничего не снилось, сон его был спокоен и безмятежен. Встали ребята после полудня.

Гал приготовил роскошный обед: стол ломился от запеченных овощей, вареников с творогом и свежей выпечки. Летц налегал на еду, он успел проголодаться – с вечера маковой росинку во рту не было. Хотелось наесться впрок, ведь впереди их снова ждала дорога: двухдневный отдых у Гала закончился.

Майкл навестил единорожка, оттуда он вернулся с такой мечтательной улыбкой, что Летц его пожалел: похоже, Майклу по душе заниматься животными, у него они вызывают приступ умиления. А ферма Гала была еще и волшебным местом: тут жили единороги, рог коровы служил рогом изобилия, а овечье руно обладало драгоценными свойствами. А еще здесь когда-то ожило пугало.

Гал был расстроен, что они уходят. Он наполнил их бурдюки колодезной воды и дал в дорогу хлеб, сыр и сухой творог. Летцу показалось, что Гал был бы счастлив, останься с ним Майкл. Да и тот был бы не против. Но по уговору до радуги должно добраться трое, иначе все лишалось смысла. А сам Летц совсем не горел желанием провести остаток дней на ферме, пусть она и была самым чудесным местом в мире. Да и с дорогой между мирами непонятно – смогли бы они поселиться на ферме Гала навсегда? Или их бы вышвырнуло отсюда?