поиск вечной истины – все это, безусловно, обладает даже определенной сексуальной привлекательностью, особенно для людей молодых, гордых и благородных; но когда человек теряет способность получать удовольствие от обыденных вещей – от сигареты, выкуренной на крылечке, от имбирного печенья, съеденного во время купания в ванне, – он сам, возможно, подвергает себя ненужной опасности. То, что отец тогда пытался мне объяснить, приблизившись к финальной точке своего жизненного пути, означало, что к подобному риску никогда не следует относиться с чрезмерной легкостью. И, напротив, человеку всегда стоит бороться за получение самых простых радостей и удовольствий, защищая их от показной элегантности и избыточной эрудиции, а также от всевозможных великосветских соблазнов.

Когда я вспоминаю о тех годах, то в ретроспективе понимаю, что моей «заветной утренней чашкой кофе» были книги Чарлза Диккенса. Пожалуй, иной раз и впрямь начинает раздражать приверженность Диккенса ко всем этим отверженным, но отважным и умным детям, и их антиподам-злодеям с остроумно подобранными именами. Но я давно пришла к выводу: какими бы грустными ни были сложившиеся обстоятельства, если меня после прочтения очередной главы романа Диккенса, словно мысль о пропущенной остановке метро, осенит внезапное желание читать дальше, то все в моей жизни, скорее всего, будет очень даже неплохо.

Возможно, впрочем, что я слишком часто читала конкретно эту книгу, а может, просто была раздражена тем, что даже Пип в данный момент оказался на пути в Лондон. В общем, не знаю уж, по какой причине, но я, прочитав всего две страницы, закрыла книгу и легла спать.

Глава одиннадцатая

Ресторан «La Belle Époque»

В пятницу 24-го без четверти шесть все столы в секретарской были уже пусты. Кроме моего. Я как раз заканчивала печатать в трех экземплярах некий встречный иск и собиралась домой, когда краем глаза заметила Шарлотту Сайкс, приближавшуюся ко мне со стороны туалета. Она уже успела надеть туфли на высоком каблуке и блузку мандаринового цвета, которая совершенно дисгармонировала с ее наилучшими намерениями. Обеими руками она прижимала к себе сумочку. Ну, вот оно, с тоской подумала я.

– Кэтрин, ты что это так поздно работаешь?

С тех пор, как я спасла забытую Шарлоттой в метро папку с документами, она то и дело куда-нибудь меня приглашала: то на ланч в кафешке, то на шаббат с ее семьей, то просто покурить на лестничной площадке. Она даже как-то пригласила меня поплавать в одном из гигантских новых общественных бассейнов, построенных Робертом Мозесом[96], где обитатели внешних «боро» могли сколько угодно бултыхаться, как крабы в кастрюле. До сих пор мне удавалось отвертеться от ее приглашений под каким-нибудь заранее заготовленным предлогом, но я не была уверена, как долго еще смогу продержаться.

– Мы с Рози как раз собирались пойти к Браннигану и немножко выпить.

За спиной Шарлотты торчала Рози, занятая изучением собственных ногтей. Она была тщательно одета, и ее шейка была украшена подвеской типа «ах, я забыла застегнуть верхнюю пуговку на блузке!». В целом вид Рози говорил о том, что если ей не удастся романтическим путем проложить себе путь на вершину Эмпайр-стейт-билдинг, то она готова взобраться туда сама, подобно Кинг-Конгу. Впрочем, при сложившихся обстоятельствах ее присутствие можно было даже приветствовать: это делало для меня куда более легкой возможность сбежать сразу же после первого стаканчика и под любым вздорным предлогом. А если учесть мой недавний приступ жалости к себе, то, возможно, более внимательный взгляд изнутри на жизнь Шарлотты Сайкс – это как раз то, что доктор прописал.

– Ладно, – сказала я. – Сейчас. Только вещички соберу.

Я встала, накрыла машинку чехлом, взяла в руки сумочку, и тут с тихим, но отчетливо слышным щелчком зажегся свет над моей литерой «Q».

Выражение лица Шарлотты стало куда более недобрым, чем у меня. Господи, вечером в пятницу, без четверти шесть! – явно подумала она. Ну, что еще ей могло в такое время понадобиться?! Меня-то терзали совсем другие мысли. Дело в том, что в последнее время я с большим трудом заставляла себя вовремя встать с постели, а потому каждые два дня из десяти являлась на работу минут на пять позже положенного.

– Ничего, мы с вами там встретимся, – сказала я Шарлотте.

Я встала, оправила юбку и взяла ручку и блокнот. Когда мисс Маркхэм вызывала девушек к себе, чтобы дать задание или устроить выговор, она ожидала, что все, произнесенное ею, будет непременно записано слово в слово. Когда я к ней вошла, она заканчивала какое-то письмо и, не отрываясь от него, жестом указала мне на стул, а сама продолжала писать. Я села, снова поправила юбку, изобразила на лице глубочайшее внимание и раскрыла блокнот.

Мисс Маркхэм, скорее всего, уже перевалило за пятьдесят, однако ее никак нельзя было назвать такой уж непривлекательной. Она, например, не пользовалась очками для чтения и обладала весьма достойной грудью. Правда, волосы свои она скручивала в тугой пучок, но сразу было видно, что волосы у нее удивительно густые и длинные. Если присмотреться, так она вполне годилась на то, чтобы стать второй женой для любого достойного вдовца, даже для кого-то из главных партнеров фирмы.

Она дописала свое письмо и с явным профессиональным удовлетворением вставила ручку в медную подставку; теперь та торчала оттуда под углом, как копье, попавшее точно в цель. Затем мисс Маркхэм сложила руки на столе и посмотрела прямо на меня.

– Сегодня, Кэтрин, ваш блокнот вам не понадобится.

Я закрыла блокнот и сунула себе под правую ляжку, как нас учила мисс Маркхэм, но сразу подумала: Пожалуй, все еще хуже, чем я рассчитывала.

– Как давно вы у нас работаете?

– Почти четыре года.

– С сентября 1934-го, насколько я помню?

– Да. С 17 сентября. Это был понедельник.

Мисс Маркхэм улыбнулась моему уточнению и сказала:

– Я, собственно, попросила вас зайти, чтобы обсудить с вами, каковы ваши перспективы на будущее. Как вы, возможно, слышали, Памела в конце лета от нас уходит.

– Я ничего об этом не слышала.

– Вы вообще редко сплетничаете с другими девушками, Кэтрин. Я права?

– Я не очень-то люблю сплетни.

– Это делает вам честь. Но вы тем не менее прекрасно со всеми ладите, не так ли?

– У нас не такой уж сложный коллектив. С нашими девушками ладить совсем нетрудно.

Я удостоилась еще одной ее улыбки – на этот раз за правильное употребление частицы «не».

– Как приятно это слышать. Мы действительно стараемся обеспечить среди девушек определенную совместимость. Но вернемся к тому, что