Пищевая норма потребления меди составляет около 400 мкг в день для детей и до 1 г для взрослых. Этим элементом изобилуют морепродукты и съедобные растения — овощи, зерновые, бобовые. Предсказать, сколько меди в конкретном помидоре или яблоке, невозможно: одинаковые по виду плоды могут заметно различаться по концентрации данного элемента из-за его неравномерного распределения в почве. Содержание меди в продуктах также зависит от методов выращивания растений и обработки сельхозпродукции.

Врожденные нарушения метаболизма меди могут выражаться как в недостатке меди (болезни Менкеса), так и в избыточном ее накоплении (болезни Вильсона — Коновалова). Болезнь Менкеса — тяжелое, но, к счастью, редкое генетическое заболевание, приводящее к задержке развития и гибели в возрасте до трех лет из-за медного голодания тканей. Болезнь Вильсона — тоже генетическое нарушение, но проявляется она значительно позже, в подростковом или молодом возрасте, к моменту, когда переполненные медью тканевые «депо», прежде всего печень и отдельные участки мозга, начинают постепенно разрушаться. Как и многие другие генетические заболевания, болезни Менкеса и Вильсона пока не удается вылечить, но можно облегчить состояние больных. В случае болезни Менкеса развитию нервной системы отчасти поможет раннее начало поддерживающей терапии с помощью подкожных и внутривенных инъекций биоусваиваемых соединений меди, а при болезни Вильсона — Коновалова — ограничение поступления меди с пищей, а также прием специальных препаратов, связывающих медь и способствующих ее выведению из организма.

Биодобавки меди, особенно ее двухвалентной разновидности, довольно опасны. Согласно одной из теорий, увеличение частоты встречаемости болезни Альцгеймера, начавшееся в XX веке и продолжающееся по сей день, объясняется не только старением населения, но и широким распространением медных водопроводных труб, с одной стороны надежных и долговечных, а с другой — потихоньку обогащающих нашу воду опасной двухвалентной медью[129].

Фтор — весьма неоднозначный микроэлемент. С одной стороны, он жизненно необходим, поскольку входит в состав фторапатита эмали зубов и костей. Тело человека содержит 2,5 г фтора. При недостаточном потреблении фтора — менее 0,5 мг/л питьевой воды — у людей развивается кариес. Это происходит из-за перехода фторапатита в гидроксиапатит и ослабления зубной эмали. Именно поэтому фториды и добавляют в зубную пасту.

C другой же стороны, никаких сомнений в токсичности фтора тоже нет. Острая интоксикация организма может возникнуть при концентрации элемента от 5 мг на 1 кг массы тела и выше. Несмотря на опасность, любители красивых зубов давно поняли: больше фтора — меньше кариеса. Для них ученые придумали «радикальный» способ снижения частоты походов к зубному, а именно фторирование питьевой воды до концентрации 1 мг/л. В США городскую воду начали фторировать в сороковые годы двадцатого века, по завершении исследования состояния зубов у детей, проживающих в местах, где уровень фтора в воде был повышен естественным образом. При относительной дороговизне стоматологической помощи обязательное фторирование привело к отличному косметическому эффекту: за пятнадцать лет эксперимента у школьников пораженность кариесом для постоянных зубов понизилась на 60%, а для молочных — на 30%.

Первый признак хронического отравления фтором — флюороз: желтые или коричневые пятна на поверхности зубов. Длительное воздействие фтора, особенно у детей, настолько ослабляет эмаль, что зубы могут начать разрушаться. Более того, может деформироваться и скелет, например образоваться экзостоз позвоночника или произойти обызвествление связок и суставов. Дети страдают прежде всего потому, что их масса тела намного меньше, чем у взрослых. Если взрослый зачем-то проглотит содержимое целого тюбика зубной пасты, ничего страшного не произойдет — ведь токсическая доза в 5 мг/кг не будет достигнута. А вот трехлетний ребенок весом 15 кг пострадает значительно: 100 мг фтора поделятся на детский вес, а не взрослый, и пороговая доза токсичности окажется превышенной на 30%.