— Говорю же, он не запомнил никаких деталей. Кроме того, прошло больше двух месяцев. Единственное, что отпечаталось в памяти, — желтые волосы.

Тобиас вскинул брови:

— А это он запомнил?

— И очень живо, — кивнул Энтони.

— Замаскированная дама? — спросила Эмелин.

— Скорее мужчина, переодетый дамой, — поправил Тобиас.

Энтони насмешливо фыркнул.

— Знаешь, вся эта теория насчет того, что мы гоняемся за мужчиной в женской одежде, не выдерживает никакой критики.

— Но такое бывает гораздо чаще, чем можно представить.

— Вы шутите, сэр, — хмыкнул Энтони.

— А почему это так вас смущает? — удивилась Лавиния. — Дамы нередко заимствуют детали мужских костюмов. Помните те оригинальные шляпки и жакеты, напоминавшие военные мундиры? Клянусь, каждая модная дама имеет в своем гардеробе что-то в этом роде.

— Да, но эти жакеты надевали с юбками, а не с брюками, — возразил Энтони.

— Знаете, я не раз думала, что бывают случаи, когда носить брюки куда удобнее, чем юбку, — задумчиво протянула Лавиния.

— Конечно! — с энтузиазмом поддержала Эмелин. — Куда удобнее и практичнее.

Энтони потрясенно уставился на нее.

— Вот хотя бы сегодня, — продолжала Лавиния. — Надень я брюки для экспедиции в магазинчик париков, могла бы двигаться свободнее.

— Хорошенько подумав, — поддержала Эмелин, — сразу поймешь, что в нашей профессии бывает немало моментов, когда без брюк просто не обойтись. Интересно, сумеем мы убедить мадам Франческу сшить нам брюки?

Лавиния восхищенно посмотрела на племянницу.

— Что за блестящая мысль!

Энтони наконец обрел дар речи и пронзил Эмелин негодующим взором.

— Да что это вы несете?! Можно подумать, ты понятия не имеешь, что дамы не бегают по городу в брюках!

— Но почему же нет, сэр? — мило улыбнулась Эмелин.

— Э… — заикнулся Энтони, но тут же замолчал, поскольку на ум не приходило ничего дельного. Пришлось взглядом умолять Тобиаса о поддержке.

— Ад и проклятие! — Тобиас осушил стакан, встал и направился к двери. — Пойдем, Тони. Лучше вовремя отступить. Не думаю, что нам стоит дальше продолжать этот разговор.

Энтони достаточно было увидеть решительное лицо Эмелин, чтобы полностью понять правоту зятя. Он явно не готов к этой битве.

Наскоро попрощавшись, он последовал за Тобиасом в переднюю.

— Как по-твоему, они это серьезно? — спросил он, спускаясь с крыльца. — Я имею в виду брюки.

— Когда речь идет о миссис Лейк, я привык принимать всерьез все, что она изволит сказать, и советую точно так же относиться к мисс Эмелин, иначе рискуешь тем, что тебя захватят врасплох, а это в нашей профессии недопустимо.

— Но они наверняка подшучивали над нами.

— На твоем месте я не утешал бы себя.

Энтони поколебался, но решил оставить тему.

— Кстати, о нашей профессии. Я хочу кое о чем спросить тебя. Речь идет о методике.

— Какой именно?

— Как следует наводить справки о некоем джентльмене?

Тобиас ответил жестким, испытующим взглядом.

— С чрезвычайной осторожностью. А почему ты спрашиваешь?

— Меня беспокоит Худ.

— Хочешь сказать, что ревнуешь, так? — тихо осведомился Тобиас. — Уверяю, в этом нет нужды.

Энтони упрямо сжал губы:

— Мне не нравится, как он следит за Эмелин.

— Успокойся, Тони. Мисс Эмелин не видит никого, кроме тебя. Послушай моего совета и не лезь в дела Худа. Джентльмены, как правило, не слишком хорошо воспринимают вмешательство в их личную жизнь, а некоторые даже считают подобные расследования величайшим оскорблением. Один неверный шаг, и тебя пригласят встретиться в каком-нибудь уединенном уголке, на рассвете и в присутствии секундантов.

— Я всего лишь хочу убедиться, что мисс Эмелин ничто не грозит.

Тобиас немного помолчал.

— Так и быть, попрошу Крекенберна посмотреть, что можно обнаружить о прошлом Худа, — согласился он наконец. — Положение Крекенберна позволяет без лишнего шума навести справки, не возбуждая интереса или подозрений.

— Спасибо.

— А пока дай мне слово, что не наделаешь глупостей, — приказал Тобиас. — Я серьезно, Тони. Люди погибали на дуэлях по гораздо более пустяковым причинам.

— Знаю, — вздохнул Энтони, с ненужной тщательностью поправляя шляпу так, чтобы летнее солнце не било в глаза. — Взять хотя бы моего отца.

Тобиас загородил ладонью огонек свечи, наблюдая за Лавинией, возившейся с замком задней двери лавчонки, где продавались парики. Она скорчилась на крыльце, раскинув складки темного плаща, старательно орудуя отмычкой.

Сегодня на небе сияла полная луна и не было ни одного облачка. Серебристый свет окутывал весь город потусторонним сиянием, проникая даже в самые узкие улочки и переулки, отчасти облегчая задачу взломщикам, но одновременно увеличивая опасность разоблачения.

Послышался тихий щелчок.

— Готово, — прошептала она, поражаясь собственной ловкости.

— Ш-ш… — прошипел Тобиас, оглядываясь, не идет ли кто. Кажется, вокруг ни души. В дальнем конце улицы в окне над лавочкой горела лампа, но все остальные здания были погружены во тьму. Тобиас немного послушал тишину и удовлетворенно кивнул. — Все в порядке. Заходим внутрь.

Лавиния поднялась и повернула ручку. Дверь с простуженным скрипом отворилась. В ноздри ударил застоявшийся, зловонный воздух с примесью хорошо знакомого смрада.

— Господи Боже! — ахнула Лавиния, закрывая краем плаща нос и рот и в ужасе глядя на Тобиаса. Очевидно, она тоже поняла источник запаха. Не впервые они натыкались по ночам на мертвецов.

— Я пойду первым, — решил он. Лавиния не возражала.

Он поднял свечу и обозрел внутренность задней комнаты, забитой принадлежностями и инструментами для изготовления париков. Лысые бюсты-манекены громоздились в большой корзине, как никогда напоминая ужасные плоды, срезанные гильотиной.

На столе валялось несколько париков различных цветов и форм. Тобиасу они казались шкурами дохлых животных. Рядом со стопкой накладок были аккуратно разложены ножницы и расчески. Маленький станок для завивки париков занимал ближайшую скамью. С него свисала прядь темно-каштановых волос.

Тобиас поднял свечу повыше и увидел узкую лестницу, ведущую к комнатам наверху. Там царил непроглядный мрак.

У подножия стоял большой ящик, из-за которого высовывались клочок смятой белой ткани и нога в чулке.

— Похоже, мы только что нашли Суэйна, — сообщил Тобиас, подходя ближе. Лавиния поплелась за ним. Тобиас снова поднял свечу. Перед ними лежало тело лысеющего пожилого человека, облаченного в ночную сорочку. Бедняга свалился лицом вниз, неестественно широко раскинув руки. Под головой темнела лужа застывшей крови.