— Значит, разумные берейторы ставят на других?

— Простите, что? — Итан попытался сделать вид, будто не расслышал моего вопроса, но мимолётно плотно сжатые челюсти и глубокая морщина на лбу сказала мне больше, чем любой подробный рассказ.

— Говорю, будь я жокеем, то делал бы ставку на другую лошадь, а сам бы придержал своего жеребца, да и помешал бы другим участникам в силу возможностей, — испытующе посмотрел на берейтора и понял, что попал в точку.

— Я не осуждаю их, — произнёс Итан, дёрнув плечом. Осуждал, ещё как осуждал. — Все пытаются заработать, как могут. Вы знаете, каков выигрыш наездника за первое место? Десять фэрнов — и всё. А знаете, сколько ест лошадь в день? Пять килограммов овса, а ещё целую прорву сена. Это помимо того, что врачеватель животных требуется гораздо чаще, чем один раз в год. А стрижка копыт? Прививки? Чистка денника?

В этот момент трибуны громко взревели, люди повскакивали со своих мест, кто-то замахал кулаками, кто-то на радостях стал обниматься. Я перевёл взгляд на финишную прямую, за которой топтались уже несколько участников, тщетно пытаясь определить сквозь пыльную занавесу и общую суматоху, кто же пришёл в первой тройке.

— На кого вы ставили, господин Кай?

— На номер два.

— О, на леди Шарлотту Тайлин? Вам повезло, она пришла третьей. Можете забрать свой выигрыш у букмекера.

Я скупо кивнул, прикидывая, что заработал фэрна полтора, вряд ли больше. Встал со скамьи, оглядывая на бурлящую и недовольную толпу на верхней площадке. М-да… Берни с меня три шкуры сдерёт, но погружаться в эту буйствующую массу ради своего выигрыша я точно не буду. Вновь посмотрел на поле, с которого наездники уже под уздцы уводили лошадей. Перевёл взгляд на берейтора, заинтересованно рассматривающего толпу. Особенно тех, кто направлялся за выигрышем. В какой-то миг мне показалось, что в толпе мелькнула знакомая светловолосая головка.

— Приятно было познакомиться, Итан, но, к сожалению, прямо сейчас я должен бежать.

На лице молодого человека промелькнуло разочарование. Судя по всему, он намеривался скоротать вечер в моём обществе.

— Что ж, не буду тогда задерживать, господин Кай, всего вам доброго, — сообщил он, но я уже мчался туда, где видел леди Джейн.

Как она ни старалась низко накинуть глубокий капюшон и натянуть высокие перчатки, я всё равно её узнал. Не по магической ауре, не по запаху, и даже не по походке — по всему вместе.

— Джейн, что ты здесь делаешь?! — Я вцепился в локоть девушки и, пытаясь скрыть захлестнувшее негодование, сразу же повёл её на выход с ипподрома.

Да чтобы Лорнак накрыло морским штормом! Неужели она не понимает, что с её внешностью, один-в-один похожей на пропавшую Милинду, ей просто опасно появляться в таких местах? Да ещё и без охраны! Глупая наивная клуша!

Блондинка, судя по всему, совершенно не удивилась моему присутствию здесь. Она пыхтела, сопела, но проворно переставляла ноги и даже не думала закатывать скандал. Ну, хоть здесь ей хватило мозгов не привлекать лишнего внимания! Уже когда мы вышли на улицу, леди выдернула локоток из моей хватки и зло зашипела, гордо вскинув подбородок:

— Хотела сделать ставку!

Разумеется, я не поверил ей ни на стоун. Дёрнул ручку ближайшего припаркованного автомёбиуса, поспешно втолкнул леди Джейн на заднее сидение, а затем сел сам.

— В особняк Ксавье на Большой Аметистовой! — приказал фурману.

— Нет, в галерею искусств на Старой Осиновой! — тут же крикнула раскрасневшаяся Джейн, а затем добавила тише и уже мне: — Хватит и того, что я была в неподобающее для незамужней леди время в вашем доме и в вашем же обществе приехала домой наутро.

Не удержался от того, чтобы очень громко заметить:

— А я думал, вам понравилось в прошлый раз у меня, леди Оллроу. Вы так спешили, что даже забыли у меня своё чудесное платье.

Лысый затылок фурмана дёрнулся, автомёбиус качнуло.

Красивое личико и молочная шея девушки пошли красными пятнами, правый глаз свело нервным тиком, ноздри расширились.

— Ты… ты…. Кай… я тебя ненавижу! — рассерженной гадюкой прошипела леди Джейн. — Тебе мало меня постоянно унижать, ты ещё хочешь и полностью растоптать мою репутацию?!

К моему величайшему изумлению Дженни бросилась на меня с кулаками. Разумеется, я поймал её руки, но не смог совладать с импульсом. Она упала на меня сверху, завозилась, сопротивляясь и пытаясь вырвать запястья из цепкой хватки. Несколько шелковистых локонов цвета белого золота упали на моё лицо. Лёгкие тут же втянули свежий, почти сумасшедший аромат кошачьей мяты и тонкие сладковато-древесные ноты сандала. Перед глазами мелькнуло маленькое покрасневшее ушко с аккуратным гвоздиком-жемчужинкой и бешено бьющаяся жилка на шее. Так часто бьётся пульс у колайри — маленькой экзотической птички, что пьёт нектар из цветов. Кажется, лизнёшь её кожу, и почувствуешь вкус нектара. Будь всё проклято! Дженни сама как эта хрупкая солнечная птичка! Когда я впервые увидел её, то мысленно сравнил с обыкновенным серым воробушком, но нет, она точно не воробей. Колайри, яркая, красивая и дерзкая колайри!

Мгновения растянулись в вечность. Больше всего хотелось прижать девушку к себе и вдохнуть аромат Дженни ещё глубже, но вместо этого я просто тихо сказал ей на ушко:

— Ещё немного, и я подумаю, что ты действительно хочешь мною воспользоваться и уже не способна продержаться даже до галереи. Кстати, фурман очень заинтересован тем, что происходит на заднем сидении его автомёбиуса.

Моментально осознав, что она практически полностью легла на меня сверху, Джейн тут же дёрнулась, больно ударившись о низкий потолок, сдавленно охнула и прошипела, усаживаясь у противоположенного окна:

— У тебя слишком большое самомнение.

— Обычно дамы не жалуются, когда у джентльмена слишком большой.

Вот понятия не знаю, зачем это ляпнул, колкость вырвалась быстрее, чем осознал, что и кому говорю. Собственно, и поплатился.

Джейн смерила меня уничижительным взглядом.

— Конечно, если дамам платить за это деньги, то они будут восхищаться чем угодно. Правда, такие мужчины лично в моём представлении джентльменами не являются.

Отвернулась и села как подобает истинной леди. Её тщательно убранные косы заметно растрепались, щёки всё ещё казались слегка покрасневшими, но спина сохраняла идеально ровную осанку до конца нашей поездки.

Автомёбиус плавно остановился. Я вышел первым из транспорта, с подозрением оглядывая Старую Осиновую. В этой части города мне приходилось бывать редко. Взгляду открылась длинная аллея с вереницей плакучих осин, красно-бурые кирпичные трёх- и четырёхэтажные дома с маленькими балкончиками, лестницы и низкие заборчики с коваными угольно-чёрными решётками. В целом, Лорнак как Лорнак, ничего особенного. Разве что чище, чем обычно. Похоже, муниципалитет города распорядился ставить новый район в расписание чистильщиков чаще, чем старые. Или же дело в том, что каменные стены ещё не успели пропитаться вечной влагой портового города и покрыться плесенью и сажей? Не знаю.