И вдруг среди пьянящей радости лакей г-на Жерара доложил хозяину о том, что какой-то господин желает немедленно с ним поговорить.

– Он не представился? – спросил г-н Жерар.

– Нет, сударь, – возразил слуга.

– Тогда передайте ему, – гордо вымолвил достойнейший землевладелец, – что я принимаю лишь тех, кто представляется и докладывает о цели своего визита.

Лакей удалился, унося с собой ответ хозяина.

– Браво! Браво! Браво! – прокричали гости – До чего красиво сказано! – восхитился нотариус.

– Какое красноречие он покажет в палате! – подхватил врач.

– Какое достоинство он проявит, став министром! – воскликнул горбун.

– Ну что вы, господа! – скромно произнес г-н Жерар.

Вернулся лакей.

– Он пришел от господина Жакаля и хочет вам сообщить, что завтра состоится казнь господина Сарранти.

Господин Жерар смертельно побледнел и изменился в лице.

Он выскочил из-за стола и бросился вслед за лакеем, выкрикивая не своим голосом:

– Иду! Иду!

Как бы далеко ни зашли гости по извилистому пути, зовущемуся опьянением, все до единого про себя отметили, какое сильное впечатление произвели обе новости на радушного хозяина.

Как во время солнечного затмения день внезапно сменяется ночью, так смена в настроении г-на Жерара мгновенно привела к тому, что вместо оживленного разговора, прерванного появлением лакея, наступила тишина.

Впрочем, многие из присутствовавших были наслышаны о деле г-на Сарранти, наделавшем много шуму, и, чтобы не молчать, гости ухватились за эту тему.

Первым взял слово нотариус. Он объяснил, почему имя г-на Сарранти не могло не тронуть чувствительного сердца честнейшего г-на Жерара.

Господин Сарранти, или, точнее, негодяй Сарранти, в обязанности которого входило воспитание двух племянников г-на Жерара, обвиняется в убийстве обоих детей, совершенном с такими предосторожностями, что до сих пор не удалось обнаружить их тела.

Рассказ нотариуса объяснил отсутствие г-на Жерара, а также упоминание отлично всем известного имени г-на Жакаля, прозвучавшего в докладе лакея.

Несомненно, перед тем как взойти на эшафот, г-н Сарранти сделал признание, и г-н Жакаль послал за г-ном Жераром, чтобы сообщить ему новые сведения.

Возмущение преступлением Сарранти все возрастало. Мало ему было украденных денег, мало убийства двух невинных душ, он еще посмел выбрать для признаний священное время ужина, вопреки изречению автора знаменитой «Гастрономии»

«Ничто не должно отвлекать честного человека во время ужина!»

Но гости дошли только до легких блюд, подаваемых перед десертом, а бургундские вина были все самых лучших марок, да и шампанское отлично заморожено. Кроме того, на соседнем столе уже накрывали превосходный десерт, и гости решили дождаться возвращения г-на Жерара, беседуя и, главное, потягивая вино.

Собравшиеся еще больше укрепились в своем решении, когда увидели, что лакей спускается по ступеням крыльца, зажав по две бутылки в каждой руке. Выставив их на стол, он сказал:

– Господин Жерар приглашает вас попробовать этот лафит, полученный из Индии, а также этот шамбертен урожая тысяча восемьсот одиннадцатого года, а о нем не беспокоиться. Неотложное дело призывает его в Париж; через полчаса он будет здесь.

– Браво! Браво! – единодушно вскричали гости.

В ту же минуту четыре руки потянулись к горлышкам четырех бутылок.

В эту минуту с улицы донесся стук кареты.

Все поняли, что г-н Жерар уезжает.

– За его скорейшее возвращение! – предложил врач.

Каждый в ответ негромко произнес свое пожелание, все попытались подняться, дабы придать тосту большую торжественность, но некоторым это оказалось уже не под силу.

Сидевшие пытались подняться, вставшие старались благополучно занять прежние места, как вдруг – и совершенно неожиданно – появился новый персонаж, повернувший разговор в новое русло.

Этот новый персонаж, неведомо как проникший в сад, был наш старый друг Роланд, или, если вам так больше нравится, учитывая обстоятельства происходящего, – Бразил.

И действительно, хотя он вошел через дверь, как воспитанный пес, он одним прыжком перескочил ступени, а еще в два прыжка очутился на лужайке.

Едва завидев пса, нотариус закричал от страха.

Отметим, что немудрено было закричать при виде грозного пса с высунутым языком, горящими глазами и стоящей дыбом шерстью.

– Ну, в чем дело? – поднеся к губам бокал, спросил врач, стоявший спиной к крыльцу и не понимавший, что происходит.

– Бешеная собака! – выкрикнул нотариус.

– Бешеная? – с ужасом переспросили остальные.

– Да, да, сами посмотрите!

Глаза всех присутствовавших обратились в сторону, указанную нотариусом. Они увидели пса, который, тяжело дыша и словно теряя терпение, обернулся к двери, ожидая кого-то.

Очевидно, ему надоело ждать. Он уткнулся носом в землю, и, словно барбет Фауста, забегал вокруг стола с угощениями, причем круги становились все уже.

Вот-вот ожидая нападения, гости, не скрывая ужаса, вскочили, собираясь разбежаться кто куда. Один поглядывал на дерево, Другой – на пристройку, в которой садовник держал свой инструмент. Третий подумывал о том, чтобы перемахнуть через стену, а четвертый искал убежища в замке, как вдруг раздался Долгий, пронзительный свист, а вслед за ним – громкая команда:

– Сюда, Роланд!

Пес присел на задние лапы, будто конь, которого осадил всадник, и подбежал к хозяину.

Читатели уже поняли, что это был Сальватор.

Гости все как один посмотрели на него с надеждой. Насмерть перепуганные при виде Роланда, они приняли его едва ли не за античного бога, который привел трагедию к счастливой развязке.

Молодой человек стоял в лучах заходящего солнца, словно облитый огнем. Одет он был чрезвычайно изысканно, строгость его черного туалета лишь подчеркивал батистовый белый галстук. Затянутой в перчатку рукой он поигрывал тросточкой с лазуритовым набалдашником.

Он не торопясь спустился по ступеням крыльца и приподнял шляпу, как только ступил на песок дорожки. Затем он пересек в сопровождении Роланда лужайку; пес, сдерживаемый хозяином, плелся сзади. Сальватор дошел до стула, на котором прежде сидел г-н Жерар. Наш герой необычайно любезно раскланялся со всеми гостями и сел на этот стул, оказавшись таким образом в центре внимания.

– Господа! – сказал он. – Я один из старинных знакомых нашего общего друга, честнейшего господина Жерара: он собирался представить меня вам, и мы поужинали бы вместе, но.

к своему сожалению, я задержался в Париже по той же причине, по которой вы в настоящую минуту лишены общества радушного хозяина.