Тысяча человек ждали у дверей, чтобы поздравить ее, увидеть поближе, коснуться, если возможно, края ее платья, им казалось, что эта красивая неулыбчивая девушка превращала неопределенное и не всегда понятное искусство музыки в нечто осязаемое, имеющее форму и цвет.

Среди тех, кто ожидал ее выхода, находился и старик Мюллер. Он плакал от радости. Она различила его в толпе и пошла прямо к нему, не обращая внимания на восторженные крики.

– Учитель! Вы мной довольны? – спросила она.

– Ты поешь музыку так, как ее диктует Бог и пишет Вебер, девочка моя, то есть безукоризненно! – снимая шляпу, отвечал старый учитель.

Эта простая и почтительная похвала старика, адресованная девушке, была отлично понята толпой: все сняли шляпы и поклонились певице, пока она мимо них проходила.

А она, взяв старого учителя за руку, исчезла, промолвив на прощание:

– Почему, Коломбан, вместо того чтобы умереть, ты не задушил меня, как Отелло Дездемону!

Для тех из наших читателей, кого интересуют эпизодические или второстепенные персонажи настоящей истории, мы не станем закрывать эту книгу, не успокоив их вкратце, но исчерпывающе относительно их судьбы.

Жан Бычье Сердце (слава силе!) окончательно отказался от мадемуазель Фифины и ее творений; он теперь владелец сада без деревьев в Коломб.

Фифина получила однажды вечером во время карнавала, выходя из Куртий, то, что называется предательский удар. Ее немедленно доставили в госпиталь св. Людовика, и она скончалась там несколько дней спустя.

Фафиу, соперник Жана Бычье Сердце, женился на Коломбине из театра Галилея Коперника Они выступают втроем в одном из театров на бульварах, где имеют бешеный успех; один, как нам рассказывали, г-н Галилей Коперник, известен под именем Бутена, другой, вечно юный Фафиу – под именем Кольбрена.

Туссен-Бунтовщик поступил на один из наших газоперерабатывающих заводов, где спустя пять лет стал мастером.

Кирпич из посредственного каменщика вырос до бригадира.

Именно он возводит по приказу архитектора эти дурацкие дома, похожие на казармы, которыми застроены в наши дни парижские пригороды.

Тряпичник окончательно подружился с этим кошкодавом по прозвищу папаша Фрикасе. Они стали компаньонами по отлову кошек в двенадцати округах.

Папаша Фрикасе открыл на улице Сен-Дени лавочку под привлекательной вывеской «Белая кошка».

Что касается монсеньора Колетти, он был окончательно назначен кардиналом в Рим. Не мы его назначали!

Наконец, Бразил-Роланд, один из интереснейших персонажей этой истории, доживал свои дни то у Сальватора, то у Розочки, где за ним ухаживали, как могли, в благодарность за его верную и добросовестную службу.

Тридцать первого июля 1840 года герцог Орлеанский, назначенный королевским наместником, вызвал Сальватора, одного из тех, кто вместе с Жубером, Годефруа, Кавеньяком, Бастидом, Тома, Гинаром и двадцатью другими водрузил после сражения 29 июля трехцветное знамя над Тюильрийском дворцом.

– Если нация выскажется за то, чтобы я занял трон, – спросил герцог, – по вашему мнению, республиканцы ко мне примкнут?

– Ни за что, – ответил Сальватор от имени своих товарищей – Что же они сделают?

– То же, чем вы, ваше высочество, занимались вместе с нами: они организуют заговор.

– Это упрямство! – возмутился будущий король.

– Нет, это настойчивость, – с поклоном возразил Сальватор.