– Ну да! – подхватил нотариус, успокаиваясь при виде пса, усмиренного одним взглядом молодого человека. – Вы имеете в виду дело Сарранти!

– Вот именно, господа, дело Сарранти.

– Значит, завтра негодяю отрубят голову? – уточнил судебный исполнитель.

– Да, завтра, если до этого времени не будет доказано, что он невиновен.

– Невиновен? Это будет трудно доказать! – заметил нотариус.

– Кто знает! – возразил Сальватор. – У древних авторов мы встречаем рассказ о гусях поэта Ибикуса, а у новейших – о псе Монтаржи.

– Кстати о псе, сударь, – просипел земледелец. – Должен заметить, что ваша собачка изрядно нас напугала.

– Роланд? – разыграв удивление, спросил Сальватор.

– А его зовут Роланд? – не поверил нотариус.

– У меня тоже мелькнула надежда, что это тот бешеный пес, – молвил врач.

– А Роланд, видимо, только рассердился, – проговорил нотариус, потирая руки и полагая, что нашел удачное слово.

– Вы сказали «надежда»? – спросил Сальватор врача.

– Да, сударь, именно так я и сказал. Нас одиннадцать.

У меня, значит, было десять шансов против одного, что собака бросится на одного из моих товарищей, а не на меня. А так как я специально изучал бешенство, я имел бы случай наложить на свежую рану составленное мною противоядие, которое я всегда ношу с собой, в надежде на то, что представится удобный случай.

– Я вижу, сударь, – сказал Сальватор, – вы настоящий филантроп. К сожалению, моя собака не является, сейчас во всяком случае, «пациентом», выражаясь языком медицины. Только посмотрите, как она послушна!

Сальватор указал псу под стол, словно на конуру, и приказал:

– Место, Бразил, место!

Он обратился к гостям и продолжал:

– Не удивляйтесь, что я заставил своего пса лечь под стол, за который сяду вместе с вами. Я шел на ужин – лучше поздно, чем никогда? – как вдруг встретил на дороге господина Жерара.

Я хотел уйти вместе с ним, но он настоял на том, чтобы я к вам присоединился. Я не смог устоять перед его приглашением, совпадавшим с моим желанием, тем более что в его отсутствие он поручил мне быть за хозяина.

– Браво! Браво! – вскричали присутствовавшие, очарованные прекрасными манерами Сальватора.

– Садитесь на место хозяина, – пригласил его нотариус. – Позвольте мне наполнить ваш бокал и предложить тост за его здоровье.

Сальватор подал бокал.

– Это более чем справедливо, – сказал он. – Пусть Господь наградит его по заслугам!

Он поднес бокал к губам и пригубил вино.

В это мгновение Бразил протяжно взвыл.

– Ого! Что это с вашей собакой? – спросил нотариус.

– Ничего. Так он обыкновенно одобряет тост, – сообщил Сальватор.

– Отлично! – похвалил врач. – Вот пес, получивший прекрасное воспитание. Правда, речь у него получилась невеселая.

– Сударь! – проговорил Сальватор. – Вы знаете, что бывают необъяснимые наукой случаи, когда некоторые животные предчувствуют несчастье. Может быть, нашему другу господину Жерару как раз угрожает такое несчастье?

– Да, так говорят, – подтвердил врач. – Но мы-то не верим в этот вздор.

– А вот моя бабушка… – начал было цветовод.

– Ваша бабка была просто дура, друг мой! – отрезал врач.

– Прошу прощения, – продолжал нотариус, обращаясь к Сальватору, – но вы, кажется, говорили об опасности, которая может угрожать господину Жерару.

– Опасность? – переспросил землемер. – Какая же опасность может угрожать честнейшему человеку на земле, никогда не сворачивавшему с прямого пути?

– Горячему патриоту! – прибавил судебный исполнитель.

– Верному другу! – поддакнул врач.

– Всегда готовому на самоотречение! – вскричал нотариус.

– Вы же знаете, господа, что таких-то и подстерегает несчастье: лучшие погибают первыми! Несчастье – как библейский лев, qucerens quern devoret11, нападает главным образом на праведников, таких, как Иов, к примеру.

– Тогда какого черта делает ваша собака? – спросил цветовод, заглядывая под стол. – Она лопает траву!

– Не обращайте внимания, – отозвался Сальватор. – Мы говорили о господине Жераре и остановились на том, что…

– …что страна, давшая жизнь такому человеку, – подхватил нотариус, – может гордиться своим героем.

– Он снизит налоги, – подсказал врач.

– Поднимет цены на зерно, – прибавил земледелец.

– Снизит цены на хлеб, – вставил садовод.

– Уничтожит национальный кредит, – заявил судебный исполнитель.

– Проведет реформу в Школе медицины! – воскликнул врач.

– Введет во Франции новый кадастр, – заверил землемер.

– Ох! – воскликнул нотариус, прерывая этот восторженный хор. – Ваш пес засыпал мне землей все панталоны.

– Возможно! – согласился Сальватор. – Впрочем, давайте не будем обращать на него внимания.

– Напротив, господа! – возразил врач, заглянув под стол. – Эта собака странно выглядит: язык вывалился, глаза налились кровью, шерсть встала дыбом.

– Вполне может быть, – произнес Сальватор. – Но если ей не мешать, она не тронет. Это пес-мономан, – со смехом прибавил Сальватор.

– Должен вам заметить, – с умным видом проговорил врач, – что слово «мономан» происходит от «monos» и «mania», то есть «одна мысль» и, стало быть, может применяться лишь к человеку, поскольку только человек наделен способностью мыслить, а собака живет лишь инстинктами, очень развитыми, спору нет, но они не могут идти ни в какое сравнение с существом высшего порядка – человеком.

– В таком случае, – возразил Сальватор, – объявляйте это как хотите, инстинктом или способностью мыслить, но Бразил сейчас занят только одним.

– Чем?

– У него было двое молодых хозяев, которых он очень любил: мальчик и девочка. Мальчика убили, девочка исчезла. До сих пор пес так хорошо искал, что нашел девочку.

– Живую?

– Да, живую и здоровую. А мальчика убили и закопали, бедный Бразил надеется найти место, где был спрятан труп, и ищет его повсюду.

– Qucere et mvenies12, – сказал нотариус, радуясь возможности блеснуть своими познаниями в латинском ярыке.

– Простите, – вмешался врач, – но вы тут нам целый роман сочинили, сударь.

– Я рассказал вам подлинную историю, – поправил Сальватор, – и не самую веселую.