Тем не менее поначалу бесплодный характер лиссабонских переговоров отнюдь не обескуражил Бадольо. В чем причина? За две недели своего пребывания в Лиссабоне Кастеллано не отправил в Рим ни одного отчета о ходе переговоров! По какой-то нелепой случайности он забыл захватить с собой даже радио. Итальянские спецслужбы располагали в португальской столице несколькими защищенными каналами связи, однако никто не удосужился поставить Кастеллано об этом в известность.

В конце концов молчание из Лиссабона насторожило Бадольо, и он вслед за первым отрядил в португальскую столицу еще одного эмиссара, генерала Джакомо Занусси. Занусси, служивший в штабе итальянской армии, вылетел в Лиссабон самолетом и был там уже 26 августа. В подтверждение своих добрых намерений он захватил с собой одного британского военнопленного, однако вид этой странной пары привел союзников в еще большее замешательство.

«Цель второго визитера была неясна», — писал Черчилль о Занусси. Опасаясь, как бы итальянец не оказался самозванцем или, что еще хуже, немецким шпионом, один из приближенных Эйзенхауэра даже предлагал пристрелить Занусси. На его счастье, итальянца пощадили, однако ход переговоров остался по-прежнему в руках Кастеллано. (Обстановку еще более осложнило соперничество со стороны Дино Гранди, который стал еще одним представителем небольшой армии итальянских посредников, прибывших в августе на Запад. Гранди, являвшийся ключевой фигурой мятежников, проголосовавших на Большом фашистском совете против Муссолини накануне переворота 24–25 июля, прибыл в Португалию вскоре после Кастеллано. Хотя он практически не сыграл никакой роли в переговорах, немцы отслеживали каждый его шаг.)

* * *

В конце месяца Бадольо оказался в весьма щекотливом положении. В то время, когда генерал Кастеллано отбыл в Лиссабон на переговоры с союзниками, Бадольо отрядил других эмиссаров на проходившее в Болонье совещание стран «оси», на котором должен был обсуждаться план совместных действий на случай высадки войск союзников в континентальной Италии.

Гитлер положительно отнесся к идее очередной военной конференции, полагая, что в ее ходе выявятся реальные намерения итальянцев. Хотя до него и доходили слухи о мирных инициативах Бадольо — например, ему было известно о визите в Лиссабон Гранди, а 11 августа он заявил, что в том, что касается итальянцев, «все указывает на предательство». Тем не менее у него не было однозначных доказательств того, что Бадольо ведет двойную игру. Так что, хотя Гитлер и наращивал военное присутствие немцев в Северной Италии, 15 августа он отправил двоих своих самых верных приближенных в Болонью, поручив им «выяснить», каковы реальные намерения итальянцев. (При обсуждении обстановки в Италии на совещании 11 августа Гитлер заметил: «Все указывает на предательство. Сейчас самым необходимым является уточнение сложившейся обстановки. В переговорах должен принять участие Роммель».)

Немецкую сторону на конференции представляли командир Группы армий «Б» в Италии Эрвин Роммель и генерал Альфред Йодль. Итальянцы отправили на нее главу армейского штаба генерала Марио Роатту и нескольких его коллег. Встреча состоялась на окраине Болоньи на комфортабельной вилле, которая до этого принадлежала фашистскому функционеру Луиджи Федерцони, однако 25 июля была конфискована. Поскольку тема переговоров носила исключительно военный характер, то дипломатов с обеих сторон приглашать на конференцию не стали.

«С самого начала, — вспоминал Кессельринг, который также присутствовал там, — ощущалась некая напряженность». Но это еще мягко сказано. Роммель был заранее предупрежден, возможно, самим Гитлером, что нельзя исключать попытку покушения на его жизнь. «Предварительные встречи не предвещали ничего хорошего, — вспоминал сын Роммеля Манфред. — Моему отцу сообщили, что итальянцы собираются воспользоваться возможностью и избавиться от него, подмешав ему в пищу яд. Или же его просто схватят итальянские солдаты». Вследствие этих страхов немцы, со своей стороны, были вынуждены принять повышенные меры предосторожности.

Как только самолет с Роммелем и Йодлем на борту приземлился в Италии, их под охраной целого батальона войск СС отвезли на виллу Федерцони. По прибытии туда солдаты образовали вокруг здания заграждение, сделав вид, будто не замечают итальянских охранников. «С внешней стороны открытых дверей зала заседаний, мимо почетного караула итальянской гвардии, — вспоминал генерал Варлимонт, — прогуливались рослые эсэсовцы, которым итальянцы были в лучшем случае по плечо».

С этого момента дела покатились под гору. Хотя официально партнеры по «оси» прибыли в Болонью для того, чтобы выработать оптимальный план совместных действий перед лицом угрозы десанта союзников, вскоре встреча выродилась во взаимные упреки и обвинения. Обе стороны только тем и занимались, что пытались вычислить за предложениями партнера скрытую подоплеку или же узнать дислокацию тех или иных дивизий.

В числе других вопросов на конференции обсуждалось требование итальянской стороны вернуть домой несколько итальянских дивизий, воюющих за пределами страны. Еще 11 августа Италия поставила Германию в известность о том, что выводит из Франции свою 4-ю армию и еще несколько дивизий с Балкан. Именно это заявление и послужило толчком к проведению Болонской встречи. В Болонье Йодль дал согласие на переброску домой итальянских частей, однако сразу после этого огорошил Роатту вопросом: против кого будут задействованы эти дополнительные войска, против союзников или немцев?

Вот как писал об этом впоследствии генерал Варлимонт:

«Йодль взял слово и, оставив любые потуги на учтивость, сопроводил согласие Германии на вывод итальянских войск с юга Франции вопросом, против кого будут брошены эти дополнительные дивизии, против англичан на юге Италии или же против немцев на перевале Бреннер». Роатта заявил, что оскорблен таким вопросом, и отказался на него отвечать.

Как и в Тарвизо 6 августа, в том, что касается самых главных проблем, прогресс практически не был достигнут. Встреча проходила в атмосфере такой напряженности, что даже совместный обед сторон и тот превратился в препятствие, поскольку Гитлер строго-настрого приказал Роммелю и Йодлю не садиться за один стол с итальянцами, если они не хотят, чтобы их отравили. Впрочем, в конечном итоге Роммель и Йодль уступили и согласились посетить банкет, накрытий по случаю конференции в отеле «Бальони», в центре Болоньи. Тем не менее на всякий случай немцы расставили вокруг отеля свою охрану, а в качестве личного телохранителя к главам немецкой делегации был приставлен офицер, который просидел весь банкет с заряженным пистолетом в руках. Впрочем, это вряд ли успокоило Йодля. Опасаясь, как бы итальянские хозяева не подсыпали ему яд, он отказался даже от кофе.

На следующий день Роатта прибыл с докладом к королю и Бадольо. В своем отчете он неустанно подчеркивал царившую в Болонье атмосферу недоверия. По его словам, его неприятно поразил тот факт, что немцы расставили вокруг виллы Федерцони вооруженных до зубов эсэсовцев. В ответ Бадольо призвал присутствующих обращаться с немцами не снимая лайковых перчаток, чтобы лишний раз не провоцировать сомнительного союзника. Потому что, по его словам, немцы готовы уцепиться за малейший повод и тогда нагрянут в Рим и всех арестуют.