Когда они подходили к трейлерам, где суета со вчерашнего дня только усилилась, послышался мужской голос:

— Эй, народ, Колин Фёрт раздает автографы перед пабом О’Доналда!

Люди помчались к маленькому пабу, но единственным стоявшим перед ним человеком была пожилая женщина, кормившая двух чаек хлебом из пакета. Она вскрикнула при виде несущейся на нее лавины, из паба появился мужчина — определенно не Колин Фёрт — и одним прыжком заслонил ее собой от бушующей толпы.

— Осторожно! — крикнул он. — Не сбейте эту леди.

— Колин Фёрт здесь? — спросила какая-то женщина.

— Единственный Колин в пабе О’Доналда — это мой пьяный дядя, приехавший в гости из Шотландии, — ответил мужчина. — Что за ерунда?

Беа посмотрела на человека, крикнувшего про автографы Колина Фёрта. Высокий, очень худой и, возможно, немного навеселе, этот широко улыбавшийся мужчина сорока с лишним лет напоминал приглашавшего на свидание Веронику.

— Неужели он врет про появление Колина Фёрта, чтобы заставить людей бежать туда как ненормальных?

Патрик посмотрел на него.

— Очень может быть, потому что Колина Фёрта еще даже нет в стране. Он должен прилететь на съемки только через несколько дней.

Беа едва успела поблагодарить Патрика за ужин, как к нему уже кинулись три сотрудника со срочными вопросами.

— Тогда до послезавтра, — сказал он, быстро прижавшись к ее губам очень приятным поцелуем.

Беа улыбнулась.

— До завтра.

Она смотрела, как он торопится к лугу, где вокруг одной из камер толпились люди.

Послышалось громкое фырканье и знакомый голос:

— Не говорите, что я вас не предупреждал.

Она повернулась и увидела Тайлера Иколса, сидевшего на складном стуле рядом со своей юной сестрой Мэдди, на коленях у которой лежала открытая книга «Убить пересмешника», но девочка смотрела куда угодно, только не в нее.

— Да мы даже не знакомы, — сказала Беа.

Что же такое с этим парнем?

— О, постойте, это вам все известно об этой книге? — обратилась к ней сестра Тайлера, поднимая «Убить пересмешника». — Кто такой Страшила?

— Страшила Редли, — улыбнулась Беа. — Городской затворник в Мейкомбе. Никто никогда его не видел, но все знают, что его держат дома с детства, и строят на его счет разные догадки. Ошибочные догадки. Заканчивается тем, что Страшила выручает детей. На примере его образа очень хорошо показан вред сплетен и домыслов.

Мэдди выпрямилась на стуле.

— Правда? Ненавижу сплетни. Несколько месяцев назад у нас в школе стали распространять слухи об одной девочке, и она не вернулась после весенних каникул. Может, я почитаю еще немного, чтобы добраться до глав о нем.

— Это замечательная книга, — улыбнулась Беа. — Честно. Вся целиком.

— Ой, это кто там — Кристофер Кейд? — спросила Мэдди, уставившись на высокого красивого актера на лужайке, окруженного людьми в наушниках и с планшетками.

— Больше читай, меньше пялься на звезд, — велел сестре Тайлер, поправляя сползшие очки в тонкой оправе.

В ответ Мэдди закатила глаза.

— Да у меня все равно уже есть его автограф.

Она вернулась к чтению, но то и дело украдкой поглядывала на красивого актера двадцати с чем-то лет.

Тайлер снова сделал вид, что перед ним не Беа, а пустое место, и девушка посмотрела на часы. Пора двигаться к дому Вероники.

Она пожелала Мэдди удачи с книгой, игнорируя Тайлера, и с трепещущим сердцем пошла к гавани.

Беа стояла на маленьком крыльце Вероники Руссо, глядя на красную входную дверь, на звонок, в который еще не позвонила.

Она посмотрела в небо и закрыла глаза, думая, как отреагировала бы Кора Крейн, если бы узнала, что Беа стоит у дверей своей родной матери, вот-вот позвонит в дверь и встретится с женщиной, которую столько лет скрывала, умалчивая о ней, Кора. Хотя вряд ли не понимала, что Беа разыщет родную мать — не сможет остаться безучастной к неожиданно открывшейся в двадцать два года правде. В противном случае она сойдет с ума, гадая, размышляя, воображая, так и эдак прокручивая эту правду в мыслях. Правильно, что она здесь. Да, Кора Крейн держала все в тайне, но в конце концов захотела, чтобы Беа узнала. Куда это ее заведет, зависело от нее самой. Она понимала, что ее мать примирилась с этим, пока писала письмо. Коре требовалось умиротворение. Беа коснулась золотого кулона в форме сердечка, который никогда не снимала — подарок матери на шестнадцатилетие, — и словно бы ощутила рядом ее присутствие.

«Я люблю тебя, мама», — мысленно произнесла Беа в небо, сумерки только начинали сгущаться.

Она нажала на кнопку звонка и затаила дыхание.

Дверь открылась — на пороге возникла Вероника Руссо и ахнула, прикрывая рот ладонью.

Она бесконечно долго смотрела на девушку, повторяя со слезами на глазах:

— О, боже мой, боже мой. Как приятно познакомиться с тобой, Беа. Думаю, за всю свою жизнь я не говорила это так искренне.

Девушка улыбнулась.

— Я тоже рада с тобой познакомиться.

Она старалась не разглядывать Веронику в упор, но ничего не могла с собой поделать. Копией Вероники она не была, но увидела достаточно своих черт в ее лице, росте, чтобы начать выискивать детали — прямой, почти острый нос, большеватый рот и если не цвет, то текстура слегка волнистых волос. Вероника была красавицей. Она надела сиреневую блузку, вышитую по вырезу серебром, белую юбку с пышным подолом и сандалии на низком каблуке. Несколько золотых браслетов на одной руке, часы-браслет — на другой.

Беа полчаса перетряхивала свой гардероб в гостинице, выбирая подходящий наряд для первого свидания и первой встречи с родной матерью. Она остановилась на белых плотно облегающих джинсах и шелковой желтой майке на тонких лямках.

Вероника провела дочь в гостиную, где на кофейном столике, на большом квадратном подносе лежал пирог и стоял расписной чайник и чашки.

— Давай сядем на диван, — жестом пригласила она.

Они сели в противоположных углах, сжимая и разжимая руки. Беа сунула ладони под себя и стала разглядывать комнату. Уютно, по-домашнему. Диван со множеством подушек, обит шикарным бархатом серовато-желтого цвета, перпендикулярно к нему стояло кресло на двоих. У одной стены возвышался набитый книгами шкаф, другую украшал каменный камин. Беа легче было оглядываться, чем пристально смотреть на Веронику, чего ей как раз и хотелось. Пристально смотреть.

— Буду откровенной, — сказала она. — У меня есть преимущество, поскольку в агентстве по усыновлению, где я получила контактную информацию, мне назвали место твоей работы. Поэтому в прошлую субботу, приехав в город, я пошла в «Лучшую маленькую закусочную». Я просто хотела посмотреть на тебя издалека, если это понятно.