Однажды, показалось ли, нет – сверху донеслось жужжание моторчика.

В ассортименте сменной оснастки БПЛА нашлась и инфракрасная камера. То есть можно было вести отряд с непосредственным целеуказанием: «до объекта по прямой кэмэ двести и т. д.». Однако туман забивал четкость изображения, вот поэтому приходилось опускать машину ниже.

Невзирая на все технические ухищрения, английский пикет почуял (именно что почуял) проводник – два матроса Королевского флота, засев за скалой, положив винтовки подле, беспечно дымили табаком. Этот дым и унюхал опытный охотник-камчадал.

Казачки (среди них были отставники из пластунов) тут же вызвались взять супостата в ножи.

Волков возражать не смел. Лишь группой сместились правей, откуда можно было получше разглядеть британский дозор, предоставив для этого дела одному из казаков «ночник».

– Двое, – на самое ухо прошептал лейтенант. И уже штабс-капитану и своим парням на пальцах показал: «обойдем по дуге, продвинувшись чуть вперед».

Впереди по расчетам была та самая скала, с которой он намеревался стрелять по крейсеру из РПГ. Следовало провести осторожную разведку.

Сам «Кресси» уже виднелся мачтами (в ПНВ, естественно), чуть потягивая дымком, поддерживаемых в рабочем состоянии дежурных котлов. Долетали явно механические звуки. Можно было только предположить, что работает помпа или британцы даже ночью проводят какие-то работы по восстановлению своего поврежденного корабля. По команде лейтенанта «двойка» темными сгорбленными фигурами скользнула вперед на взгорок за сопку… и тут уже ужами метнулись обратно, выбросив пальцами условное: «трое!», на выдохе шепотом продублировав в гарнитуру:

– Трое. Сорок метров. Похоже, смена караула. Один будет офицером – берем?

Волков дал «добро». Сам едва уловил, как сзади отработали казачки – сдавленно зашипело-забулькало зажатым перерезанным горлом, да шаркнуло по камням, забившись в агонии, поднывая.

«Ай да пластуны!»

Насадка-глушитель у него на пистолете Ярыгина уже накручена. У передовой «двойки» оружие тоже бесшумное. Роли в таком деле понятны.

– Офицер будет концевым, – прошелестел в рацию лейтенант, – отсекаете. А караульных на ствол. Я подстрахую.

Два доселе маячивших силуэта морпехов притаились за валунами подле условной тропы.

Ждать недолго.

Весь отряд – условно полусотня человек ополченцев и казаков, успевших подтянуться к авангарду, сохранять идеальную тишину, наверное, в принципе не могли – кто-то кашлянул, кто-то, неудачно оступившись, совершил осыпь камней.

До ушей английского офицера звуки долетели. Видимо, подумав на своих, ждущих смены матросов, он недовольно командно разразился тирадой и резко оборвал ее, от неожиданности почти по-русски ойкнув, когда выметнувшийся со стороны морпех сбил его, валя наземь.

Хлопки выстрелов через глушитель слились в короткую череду, откидывая, ломая фигуры караульных, вскрикнувших, со стуком уронивших винтовки. Подскочивший Волков успел лишь контрольным уложить одного еще шевелящегося, и дело было сделано.

Тихо, но в сердцах матерился боец, возившийся с офицериком.

– Что такое?

– Ну, надо ж как неудачно! Глядите. Не повезло.

Британец, заваленный морпехом, лежал, уткнувшись головой в каменюку, почернив ее мертвенным блеском растекшейся крови.

– Готов?

– Готов, – убрал руку с пульса на запястье боец.

– Черт с ним, – сплюнул лейтенант.

Сзади запыхавшись, на взгорок поднимался штабс-капитан и отличившиеся казаки – поднявшись выше, осматривали диспозицию… почти не таясь, так как увидеть их со стороны противника не могли.

В лагере англичан горели костры, была видна баковая (вся носовая) часть корабля, рядом блуждали какие-то тени – британцы не спали.

Волков коротко обрисовал момент и еще раз донес до командира дружины предварительную договоренность:

– Ваша задача напасть на лагерь и не допустить бегства… ищи их потом по всему полуострову. Атаку начинаете после того, как мы вот оттуда сверху пальнем по крейсеру ручными ракетами.

Получив ответный кивок, поправив тубус гранатомета, лейтенант скомандовал своим:

– Все по местам. «Двойки» – одна левый фланг, вторая – правый. Прикрывать. Мы наверх, на позицию. Передать на «Лену» – пусть выдвигаются. Оповестить «Ямал».

* * *

С мостика казалось, что носовая часть «Лены», как острым клювом продолжения оконечности бушприта словно вынюхивала, протыкала густеющую туманом ночь, погружаясь, пропадая в темноте.

«Камчадал» следовал в кильватере, для него на кормовом срезе горел закрытый фонарь, заметный только шкиперу и сигнальщикам мателота.

Для набранных десяти узлов шли практически в нулевой видимости, зная, что берег где-то совсем рядом, близко, и ни черта не видно – ни темного нагромождения сопок, ни отмелей, ни рифов. От этого пробирало до шевеления волос на затылке под фуражкой.

Спокойный, почти механический голос в динамике изумительного радиотелефонного аппарата постоянно доносил окружающую ориентировку:

– До цели – миля сто. Берег – четверть на правом борту. Руль два градуса влево.

Оставалось только принимать на веру их «кошачий глаз», что их ведут без ошибки.

Однако капитан первого ранга Трусов Евгений Александрович не так боялся наскочить на камни, сколько не исполнить задуманное. И более того, сев на мель, оказаться беспомощным на виду пушек противника.

Затем отсчет пошел в кабельтовых – когда двинули на сближение, смещаясь от фарватера в сторону берега. И была надежда, что там, где прошел «Кресси», «Лена» не заскребет днищем, не распорет борт о скалу.

Звучит новая дистанция и рекомендация-команда на сброс хода. Однако каперанг и сам понимал, что скоро давать «полный назад», дабы погасить скорость сближения во избежание сильного удара. И конечно, приготовиться к беглому огню из орудий – подавить все, что возможно. И даже готов был получить один, и боже упаси, два-три убийственных девятидюймовых в ответ, не считая мелких калибров, надеясь, что большое водоизмещение и стальной корпус парохода это проглотит.

Абордажная команда в опасении гибельных потерь размещена у подбойного борта, укрыта за мешками с песком, до главного момента, когда произойдет соприкосновение.

А дальше, как в былые века, почти пиратская экзотика – «в борт ударились бортом», с «кошками», перепрыгиванием на чужую палубу, с воплями, с винтовочной и револьверной пальбой, блеском холодного оружия.

Впрочем, пусть и экзотика, но абордаж все еще сохранялся в списке статей морского устава.

Обслуга давно готова, замерла у орудий, глядя во мрак, когда вспыхнут чужие… свои прожектора, в ожидании немедленно отреагировать на команду.