и мы потеряем «ходока», пушки которого пригодятся при отражении атак миноносцев. Но раз здесь нет одного отряда из четырех японских крейсеров, то, видимо, Миклуха и связал их боем. И не думаю, что противник справится с нашими кораблями.

— А если подойдет помощь?!

— Откуда японцам ее брать? В 7-м отряде откровенная рухлядь с канонерскими лодками, крейсера 5-го отряда Катаоки вышиблены из боя еще рано утром. Для Миклухи опасны лишь корабли линии — а они здесь все. Так что пробьется, не маленький, и ночь переживет — а точка рандеву ему известна, утром встретимся, если что.

Фелькерзам говорил с непоколебимой уверенностью в голосе, хотя таковой не испытывал — но в глазах подчиненных командир всегда должен выглядеть именно таким примером, самое плохое если люди теряют веру в собственное начальство. Боль изрядно доставала, она плевать хотела, что кругом царствует смерть. Дмитрий Густавович после секундного размышления достал из кармана флакон с «микстурой», выдернул зубами пробку и отпил немного коньяка. Все сочувственно поглядели на адмирала — хорошо знали, что он болен, и вынужден принимать лекарства из маленького аптекарского пузырька с мудреной надписью на латыни.

— Что там с «Сисоем»?

— Пожар в каземате потушен, выбито одно орудие, остальные стреляют, — начальник штаба постоянно получал доклады с «Алмаза», на который стекались все доклады с эскадры.

— Это хорошо, теперь легче станет, — Фелькерзам потянулся за папиросами, но рука замерла — на идущем впереди «Орле» вспыхнул пожар, и броненосец начал уходить в сторону…

Броненосцы "Наварин" и "Адмирал Сенявин" в Цусимском бою (АИ)

Попадание в броненосец береговой обороны "Адмирал Сенявин" (АИ)

Глава 39

— Вторую передышку получили, но ценой гибели «Сенявина», минут через сорок начнется все по-новому. Японцы снова начнут отжимать голову колонны — Небогатов станет уходить вперед. Если начнем крутить петли — на север или восток не продвинемся. А ночь приблизится, а с ней неизбежные минные атаки — целая свора набежит, сто не сто, но восемь десятков будет всяких разных миноносцев, от мала до велика.

Фелькерзам отхлебнул приличный глоток «микстуры» прямо из горлышка, немного поморщился, делая вид, что действительно пьет лекарство, пусть и с запахом коньяка. Мало ли чем врачи свои снадобья разводят, но не морфий же принимать — от него такие кумары моментально начнутся с полетами наяву, что про эскадру забудет. А ситуация складывается паршивая — третья фаза боя снова принесет потери, их будет пять, как он помнил. Так что никаких броненосцев не напасешься, тем более «Ушаков» с «князьями» запропал окончательно — он уже многократно себя проклял, что отдал приказ добить «Кассаги». Тот все равно с перебитой «хребтиной» в ремонте год стоял, можно было новый крейсер построить.

— А может японцы отошли, что их корабли тоже получили повреждения — ведь может быть такое, Дмитрий Густавович?!

— Вряд ли, Константин Константинович, свой лимит по «золотым попаданиям» мы уже выполнили, и даже перевыполнили, — Фелькерзам усмехнулся, прикурив папиросу. После коньяка стало полегче, и адмирал приобрел способность улыбаться, жаль только, что на ограниченное время — потом организм опять на нервах и боли сидеть будет.

— А если отправить 1-й отряд на прорыв?!

— Поздно, это нужно было делать, когда «Фудзи» взорвался и «Асаму» потопили — японцы в шоке пребывали! Когда Того свою «петлю» проделал! А сейчас он уже оправился — и сразу в погоню бросится. У него семь броненосных крейсеров, что имеют полный ход в 19–20 узлов. Догонят, начнут отжимать голову — а там и три броненосца подоспеют. И удерет только один «Ослябя», и то в лучшем для него случае, а все пять броненосцев погибнут. Всех потопят, как худых котят — шансов нет ни малейших.

Фелькерзам только криво улыбнулся, хотя хотел выругаться. Закурил папиросу, откинулся на спинку кресла — Фитингоф предоставил собственные апартаменты, которые к немалому удивлению, совершенно не пострадали за эти томительные часы сражения.

— Утром отыщут наш отряд — куда мы на десяти узлах денемся, и потопят уже нас — вот такие пироги испекут.

— Но ведь должен быть выход, Дмитрий Густавович, неужели все так скверно — погибнем без всякой пользы?!

— Конечно, выход есть, раз имеется вход, — фыркнул адмирал. И достав пузырек, снова сделал глоток, но уже небольшой — удовольствие нужно растягивать, чтобы не опьянеть.

— И погибнем мы с пользой, зачем без нее?! Если ночью без огней пойдем, и крейсера «концерт» устраивать в стороне будут, чтобы миноносцы, как мотыльки на огонь к ним потянулись, то с утра тем же макаром на Владивосток пойдем. А там у японцев или снаряды закончатся, либо уголь — так что Того вынужден будет уйти и оставить нас в покое.

— Хорошо бы…

— Сам того хочу, Константин Константинович, — Фелькерзам нахмурился — вот уже несколько часов Того всячески тормозил русскую эскадру, что пыталась следовать курсом норд-ост. Приходилось постоянно рыскать на курсе, идя то на север, то поворачивая к востоку, но везде на пути оказывались японцы. А их корабли стреляли, стреляли и стреляли…

— Надо хорошо подумать…

Договорить Клапье де Колонг не успел — в дверь вначале требовательно постучали, и тут же ее открыли.

— Что-то срочное, Федор Михайлович?!

Фелькерзам посмотрел на лейтенанта Косинского, с которым провел многомесячное плавание через три океана. Знающий и умный офицер, и по пустякам барон бы не стал его тревожить.

— Так точно, ваше превосходительство! Приняли радиограмму с «Дмитрия Донского» — только на нем радиостанция исправна. Капитан 1 ранга Миклуха докладывает, что прорваться на север или восток не может, подходят японские крейсера сразу трех отрядов. Они находятся южнее нас, примерно в тридцати милях, не больше.

— Обложили его, — Фелькерзам нахмурился — не думал, что отряд старых крейсеров окажется в столь серьезном положении. И произнес после короткой паузы, взятой на размышление.

— Если не могут к нам прорваться, а со скоростью у них совсем худо, то пусть идут на запад, обратно в пролив. Разрешаю вскрыть красный пакет — так и передайте. Там они погибнут, но если пройдут траверз Цусимы в обратном направлении, то получат уголь с транспортов в условленной точке. А дальше следуют в обход японских островов — хоть через Цугару, либо проливом Лаперуза. На усмотрение самого Миклухи, он моряк опытный, и может самостоятельно принимать решения! Идите, барон!

— Есть, ваше превосходительство, — лейтенант повернулся, вышел, закрыв за собой железную дверь. А Фелькерзам посидел в задумчивости с минуту, потом быстро развернул карту и склонился над ней — через минуту на его губах заиграла улыбка.

— Я думаю, не стоит